Переписка с Н. Ф. фон Мекк (1877 год)
10. Чайковский - Мекк
Clarens,
15/27 января 1879 г.
Ровно месяц тому назад в этот день Вы уехали из Флореции, милый и дорогой друг! Милая вилла Bonciani! . Очень часто я переношусь мысленно в эти уютные комнаты, где мне чувствовалось так хорошо и покойно!
Получил сегодня письмо Ваше. Вы спрашиваете, друг мой, не лучше ли было бы заказать либретто в России? Во-первых, два действия у меня уже вполне готовы, а остальные два намечены и обдуманы. Во-вторых, я не знаю ни одного человека, которому я бы охотно заказал либретто. Наиболее талантливые стихотворцы гнушаются подобной работой, а если и берут ее на себя, то за огромное вознаграждение, которое далеко не соответствует достоинству вещи, потому что недостаточно быть стихотворцем; нужно знать сцену, а эти господа театром никогда не занимались. Кроме того, каждый свой стих они считают святыней и сердятся, когда музыкант по собственным своим соображениям изменяет, дополняет и сокращает [Я это знаю по опыту, ибо два раза писал на тексты Полонского. (Прим. Чайковского.)], без чего невозможно обойтись при сочинении оперы. Но, разумеется, найдется не мало посредственных писак, которые возьмут на себя за небольшую плату этот труд, но дело в том, что я сделаю наверное не хуже их. Вообще составление либретто самим автором музыки имеет и свои хорошие стороны, ибо он совершенно свободен располагать сцены, как ему угодно, брать те размеры стиха, которые потребны ему в том или в другом случае, но зато такому музыканту, как я, т. е. затрудняющемуся в технике стиха, дело это представляет большие трудности. Трудности эти однако ж не непоборимые, и доказательством этому служит то, что мои первые два действия я сделал же в конце концов!
“Сборник военных рассказе в” я не прочитал, а проглотил. Правда, что зато я три ночи сряду ложился очень поздно. Нечего и говорить, до какой степени в них много самого жгучего, но зато и болезненно -действующего на душу и сердце интереса. Когда читаешь про столько вынесенных мук и когда вспомнишь, какие ничтожные результаты достигнуты ценою их, делается грустно, обидно и больно. Мало того, война эта теперь кажется какой-то донкихотскою нелепостью, ибо что бы ни говорили патриотические и шовинистские газеты, а главный результат все-таки не достигнут, ибо Болгария все-таки не вполне свободна. Вы и я были счастливы в том отношении, что никого не потеряли на войне из близких. Но я часто думаю: а что если бы брат Анатолий был не товарищем прокурора, а штабс-капитаном какого-нибудь армейского полка и был бы на войне убит и, вдобавок, изрезан в куски башибузуками? Как бы я тогда рассуждал о целесообразности войны, последним результатом которой-унижение России, падение ее кредита и кичливое торжество Биконсфильда? Нет, война-ужасное дело!
Я сегодня начал отдыхать. Два действия оперы кончены. Вчера вечером я сыграл все второе действие сполна и имел нескромность восхищаться произведением своей музы. Это, разумеется, еще ничего не доказывает. Кто знает, может быть, это самое второе действие через два-три года будет вызывать на мои щеки краску стыда! Со мной это бывало! Но как бы то ни было, а я остался собой очень доволен, но, как это всегда бывает со мной, стал думать о том, сколько еще предстоит труда, сколько хлопот и стараний, чтобы добиться постановки (опера, не поставленная на сцене, не имеет никакого смысла), сколько мук и разочарований на репетициях от неимения подходящих артистов, упорной тупости дирекции театров и т. д. и т. д. Вследствие всех этих страхов и беспокойств сильнейшим образом расстроил себе нервы и провел плохую ночь . Сегодня утром проиграл вполне первое действие и тоже остался доволен, но так как утро меньше ночи имеет свойство внушать грустные мысли, то расположение духа самое приятное, и большая охота ревностно продолжать начатое.
Завтра я хочу подготовить себе материал, т. е. написать текст первой сцены третьего акта (капитальной по своему значению), в среду уехать в Женеву, быть там в концерте (мне говорили, что симфонические концерты бывают по средам), в четверг вернуться и снова приняться за работу.
Мне будет очень приятно, милый друг, если Вы напишете мне, когда думаете выехать из Вены. Вероятно, и я соберусь в Париж в одно время с Вами.
Вероятно, из Женевы я напишу Вам.
Будьте здоровы, мой милый, добрый друг.
Ваш П. Чайковский.
Милочке передайте, пожалуйста, приветствие. Что делает Пахульский?