Переписка с Н. Ф. фон Мекк
121. Чайковский - Мекк
Париж,
16 апреля 1883 г.
Христос воскресе!
Дай бог, дорогая моя, чтобы праздник этот принес Вам радостное успокоение насчет Миши, чтобы Вы были здоровы и благополучны. В первый раз в жизни пришлось мне провести страстную неделю и встретить пасху вне России. Это для меня немалое лишение; с самых ранних лет я всегда особенно любил праздник этот и испытываю чувство зависти, когда помышляю о тех, которые теперь встречают его в России.
В здешних делах моих не произошло никакого изменения. Таня всё в том же положении, и разве только тому радоваться можно, что нет ухудшения. Операция, о которой я писал Вам, предстоит во всяком случае в более или менее отдаленном будущем. Вот это-то мне особенно и тяжело, что я решительно не могу предвидеть, когда мне можно будет спокойно оставить ее здесь одну на попечении ее компаньонки.
Первые дни по отъезде брата я очень скучал, но меня спасает работа моя, и все мои часы, за исключением тех, которые посвящаю посещениям Тани, отдаю работе. Мне хочется, чтобы опера эта могла идти в будущем сезоне, а для этого необходимо, чтобы партитура была готова как можно скорее. Признаться сказать, я очень утомлен всей этой лихорадочной поспешностью, с которой мне пришлось писать в последнее время разом и два коронационных сочинения и оперу. С каким наслаждением зато буду отдыхать летом в России, в деревне, особенно, если мне удастся возвратиться домой с сердцем спокойным насчет Тани. Хотя, увы, сомневаюсь, что когда-нибудь можно будет вполне быть покойным на ее счет. Это - существо, обреченное, по-видимому, на неудачи, несчастия, болезни.
Сейчас мне принесли письмо Ваше, дорогая моя, и я премного Вам благодарен за него. Вы не поверите, сколько я радости испытываю, когда получаю от Вас такие письма, как сегодня, т. е. написанные твердым почерком, отражающие в себе более спокойное настроение и лучшее состояние здоровья.
То, что Вы говорите о коммунизме, совершенно верно. Более бессмысленной утопии, чего-нибудь более несогласного с естественными свойствами человеческой натуры нельзя выдумать. И как, должно, быть, скучна и невыносимо бесцветна будет жизнь, когда воцарится (если только воцарится) это имущественное равенство. Ведь жизнь есть борьба за существование, и если допустить, что борьбы этой не будет, то и жизни не будет, а лишь бессмысленное произрастание. Но мне кажется, что до сколько-нибудь серьезного осуществления этих учений еще очень далеко.
Мне было очень тяжело написать такое длинное порицание Влад[иславу] Альберт[овичу] за все труды его. Вообще, вопрос о его будущих музыкальных занятиях требует с моей стороны подробного обсуждения, и я отлагаю это до лета, когда досуга будет много, да, кроме того, нужно устное обсуждение. В письме очень трудно высказать массу технических подробностей, на которые хотелось бы указать ему.
Поверьте, дорогая моя, что не бесполезную жертву приношу, оставаясь здесь. Что-нибудь одно: или я должен оставаться, пока не будет лучше, или вызвать отца или мать ее, а это последнее - невозможно!
Прошу Вас, дорогой друг, передать мои поздравления всем Вашим, а Колю троекратно лобызаю по обычаю.
Беспредельно преданный Вам
П. Чайковский.
Здесь погода стоит отвратительная.