Переписка с Н. Ф. фон Мекк

138. Мекк - Чайковскому

Плещеево,

14 июля 1883 г.

Милый, дорогой друг мой! Я опять Вам давно не писала, но здоровье мое всё плохо. Поделались спазмы в груди, потом головная боль, по обыкновению, на несколько [дней], после нее слабость и т. д. Нога моя (в которой развился ревматизм) также не дает мне покоя и лишает возможности гулять и пользоваться удовольствием пребывания в своей деревне, но всё-таки мне очень хорошо здесь после долгого шатания на чужбине, где ничего нет своего. Я с таким удовольствием смотрю кругом, где всё - свое, хотя наша бедная Россия и не доставляет ничего отрадного в настоящее время. В людях видишь только растление, равнодушие, тупой эгоизм, мелочность и ничтожество, природа всё такая же скупая, неприветливая, но удовольствие выйти на свою террасу, снимать сливки с своего молока, пройтись по своему парку так велико, что вознаграждает за многое дурное. Вы скажете, быть может, друг мой, что я крепостничка, то я с этим соглашусь: я не терплю пролетариата, при освобождении крестьян я самым горячим образом стояла за освобождение их с землею.

Милый, дорогой мой, как мне жаль Вас по отношению к племяннице Вашей Тане. За столько забот, лишений себе и попечений об ней получить такое холодное невнимание куда как больно, но что делать, дорогой мой, молодые люди - эгоисты. Вы не совсем верно поняли, друг мой, мое предположение, что доктор из расчета удерживает ее; я подразумевала не денежный расчет, а мне чувствуется, что он ухаживает за нею. Да пусть бы она вышла за него замуж - это было бы очень счастливо; для нее единственное спасение - выйти замуж.

Наша милая Анна продолжает меня радовать всем, что я узнаю об ней. Она выражает мне столько любви и ласки, что я очень боюсь, чтобы она не разочаровалась очень сильно при личном свидании, - я очень несимпатична при личных сношениях, потому что у меня нет никакой женственности, во-вторых, я не умею быть ласкова, и этот характер перешел ко всему семейству. У меня все как будто боятся быть аффектированными и сентиментальными, и поэтому общий характер отношений в семействе есть товарищеский, мужской, так сказать, и ко всему этому я не знаю, милый друг мой, известно ли Вам, что я очень дурно слышу, что делает также личные сношения со мною очень неудобными и утомительными. И по состоянию своего здоровья я не могу быть постоянным членом общества, я не могу говорить много, потому что утомляюсь, и, вообще, в своем образе жизни я должна соблюдать самый строгий режим, что всегда очень скучно для других, а мне так хотелось бы, чтобы Анне было хорошо у нас.

Мне весьма приятны Ваши отзывы, дорогой друг мой, Ваши снисходительные отзывы о музыкальных способностях моего Сашонка, но я Вас очень попрошу, так как Вы, конечно, имеете большое влияние на него не поощрять еще теперь его к сочинительству. Мне не нравится его тенденция сочинять, тогда как он даже не все элементарные правила музыки знает. Я не признаю самородков и, во всяком случае, не люблю, когда человек хочет без труда что-нибудь приобретать, поэтому я из Вашего письма сообщила ему только то, что Вы выразили по части хорошего разбирания нот, и прошу Вас усердно, дорогой мой, при каждом случае употребить Ваше влияние на то, чтобы совершенно изгнать из него дух сочинительства до тех пор, пока он не изучит теорию музыки вполне и всю. Я не могу себе простить, что толкнула на композиторство бедного Влад[ислава] Альб[ертовича]. Теперь уже он не в состоянии приняться опять за скрипку и оторваться от творчества, и сколько мук, бедный, выносит от несоответствия запросов с средствами удовлетворения; вся жизнь отравляется этим.

Сегодня Коля и Сашок едут к Володе на именины в Красновидово. Мой Воличка - все такой же восхитительный, деликатный и чуткий ребенок, как был и прежде; его скоро опять привезут ко мне погостить. До свидания в следующем письме, дорогой мой. Будьте здоровы и не забывайте всем сердцем горячо Вас любящую

Н. ф.-Мекк.

дальше >>