Мусоргский. Опера «Борис Годунов»

Народная музыкальная драма в 4 действиях с прологом. Либретто по Пушкину и Карамзину написано композитором.
Первое театральное представление состоялось 27 января 1874 года в Петербурге на сцене Мариинского театра.

Действующие лица:
Борис Годунов, баритон или бас
Его дети: Фёдор, меццо-сопрано и Ксения, сопрано
Мамка Ксении, меццо-сопрано
Князь Шуйский, тенор
Щелкалов, думный дьяк, баритон
Пимен, летописец, бас
Самозванец, под именем Григория, тенор
Марина Мнишек, дочь сандомирского воеводы, сопрано
Рангони, тайный иезуит, бас
Бродяги: Варлаам, бас и Мисаил, тенор
Хозяйка корчмы, меццо-сопрано
Юродивый, тенор
Никитич, пристав, бас
Митюха, бас
Ближний боярин, тенор
Боярин Хрущев, тенор
Тайные иезуиты: Левицкий, баси Черниковский, бас
Бояре, стрельцы, рынды, приставы, паны и панни, сандомирские девушки, калики перехожие, народ

Пролог. Первая картина. Стены Ново-Девичьего монастыря окружены многолюдной толпой. Боярин Борис Федорович Годунов, зная, что его избрание на царство предрешено, удалился в монастырь. Чтобы не быть заподозренным в насильственном захвате власти, он упорно отказывается от престола, заставляя упрашивать себя занять его. Согнанный силой, понукаемый дубинками и окриками приставов, народ молит Бориса стать царем. Но, как сообщает думный дьяк Щелкалов, Годунов неумолим.

Вторая картина. Площадь в Кремле перед Успенским собором. Торжественно гудят колокола, гремит величественная «Слава»: Борис венчается на царство. Но он невесел. Зловещее предчувствие сковало сердце нового царя. Ни здравицы, ни величанье, ни праздничный перезвон колоколов не могут отогнать страха Бориса перед грядущим.

Первое действие. Первая картина. В ночной тиши уединенной кельи Чудова монастыря монах Пимен пишет правдивую летопись дней нынешних и дней минувших. Он повествует об убиении Годуновым законного наследника престола царевича Димитрия. Рассказ Пимена приводит в волнение молодого монаха Григория, живущего в одной келье с летописцем. Григорий, узнав, что он ровесник убитого царевича, принимает дерзкое решение — назваться Димитрием и вступить с Борисом в борьбу за престол.

Вторая картина. В корчму близ литовской границы заходят три путника — беглые монахи Варлаам и Мисаил и сопровождающий их Григорий. Любитель хмельного, отец Варлаам, осушив поднесенную гостеприимной хозяйкой корчмы чарку, затягивает удалую, молодецкую песню про царя Ивана Васильевича, про то, как грозный царь, взяв Казань, пировал да веселился. Но Григорию не до песен. Беспокойно думает он о том, как бы поскорей пробраться в Литву и расспрашивает у хозяйки дорогу к границе. Тревога Григория еще больше возрастает, когда он узнает, что повсюду на дорогах заставы: приставы ищут кого-то, бежавшего из Москвы. Как бы в подтверждение слов хозяйки, в корчму входит пристав. В руках у него грамота. В ней — перечень примет беглого еретика Гришки Отрепьева и приказ изловить его. Григорий вызывается прочесть грамоту. Он пытается, переиначив приметы, выдать Варлаама за разыскиваемого преступника, но терпит неудачу. Тогда, воспользовавшись замешательством пристава, Григорий выскакивает в окно и убегает.

Второе действие. Царский терем в Кремле. Мрачные мысли неотступно преследуют Бориса. Сбылись честолюбивые мечты: он достиг высшей власти и шестой уж год, как царствует. — Но счастья нет моей измученной душе,— горестно восклицает Борис. Ужасное бедствие обрушилось на Русь: народ голодает, люди клянут имя Бориса. Душу царя терзают и муки совести: ему то и дело чудится злодейски умерщвленный царевич Димитрий. Тревога Бориса усиливается с приходом князя Василия Шуйского, хитрого и коварного врага, искусно плетущего против Годунова густую сеть заговоров и интриг. Шуйский сообщает, что в Литве появился самозванец, выдающий себя за Димитрия. Поддерживаемый польскими панами, он угрожает походом на Москву. Борис хочет еще раз убедиться в том, что убитый в Угличе мальчик был царевичем. С ужасом слушает он Шуйского, подробно рассказывающего, как спящему ребенку были нанесены кровавые раны, и в воображении Бориса вновь возникает призрак умерщвленного Димитрия.

Третье действие. Первая картина. Покои Марины в Сандомирском замке. Честолюбивая дочь польского воеводы Марина Мнишек мечтает стать русской царицей. Это как нельзя лучше соответствует планам польской шляхты и Ватикана. Иезуит Рангони требует, чтобы Марина торопила влюбленного в нее Григория с походом на Москву. Превратив самозванца в свое послушное орудие, иезуит рассчитывает отдать Россию под владычество польских панов и католической церкви.

Вторая картина. Сад в Сандомирском замке. С нетерпением ожидает Григорий Марину у фонтана. Все его мысли поглощены ею. Но вместо Марины появляется Рангони. Он обещает исполнить желания самозванца, если тот, став русским царем, во всем будет следовать его советам. Раздаются торжественные звуки полонеза. Паны пируют, предвкушая легкую победу над русскими. Наконец, приходит долгожданная Марина. Ложными уверениями в любви, притворной нежностью она покоряет самозванца. Он готов идти во главе польского войска походом на Россию.

Третья картина. Площадь перед собором Василия Блаженного. Народ жадно ловит слухи о победах самозванца, наивно надеясь, что приход его в Москву принесет облегчение от горестей и бед. С плачем вбегает Юродивый — мальчишки отняли у него копеечку. Причитания Юродивого сливаются с рыданиями народа. — Хлеба!— молят голодающие у вышедшего из собора царя. Внимание Бориса привлекает Юродивый. — О чем он плачет?— спрашивает царь и в ответ слышит просьбу Юродивого — зарезать обидчиков-мальчишек так же, как зарезал маленького царевича. Кинувшимся к Юродивому боярам Борис приказывает не трогать блаженного. — Молись за меня,— просит царь.— Нет, Борис! — отвечает юродивый,— нельзя молиться за царя-Ирода... Потрясенный этими словами, царь удаляется.

Над опустевшей площадью несутся скорбные причитания Юродивого, проливающего горькие слезы над тяжкой долей исстрадавшегося, голодного народа.

Четвертое действие. Первая картина. В Кремле собралась Боярская Дума. Шуйский рассказывает боярам, что Годунова преследуют видения убитого царевича. Не успевает князь закончить свой рассказ, как с исступленным воплем — Чур, чур, дитя!— вбегает Борис. Страдания царя достигают предела, когда он слышит повествование приведенного Шуйским Пимена о чуде, свершившемся на могиле Димитрия.

Силы покидают Бориса. В предвидении приближающейся смерти он завещает сыну Федору мудро и справедливо управлять государством. Погребальный трезвон, заупокойное пение возвещают о кончине Бориса Годунова.

Вторая картина. Поляна в лесу под селением Кромы. Крестьяне подняли восстание и чинят расправу над своим давнишним притеснителем, кромским воеводой боярином Хрущевым. Завидев приближающихся иезуитов, славословящих самозванца, восставшие хватают непрошенных пришельцев и вслед за воеводой волокут на осину. Боярина и патеров освобождает появившийся самозванец. Во главе иноземных войск, сопровождаемый польскими панами и иезуитами, он идет походом на Москву.

Печально и горестно звучит песня Юродивого, предрекающего многострадальному родному народу новые беды:

Лейтесь, лейтесь, слезы горькие,
Плачь, плачь, душа православная!
Скоро враг придет, и настанет тьма,
Темень-темная, непроглядная...