Переписка с Н. Ф. фон Мекк (1877 год)
219. Чайковский - Мекк
[Флоренция]
21 ноября/3 декабpя 1878 г.
11 часов вечера.
Я получил письмецо Ваше, дорогой друг мой, во время обеда. Случилось, что Ив[ан] Вас[ильев], искавший Алешу, попал прямо ко мне, и папиросы, которые Вы приказали ему отдать Алеше, были приняты мной. Боже мой, как Вы бесконечно заботливы и добры, бесценная и дорогая моя! И как странно, что за пять минут до появления этих папирос я думал, что запас мой невелик и что, пока я получу заказанные для меня Анатолием папиросы, придется обратиться к Вам. Едва я это подумал, как уже с неба свалились на меня папиросы, да еще какие чудные!
После завтрака я ходил с Алексеем в город, во-первых, чтобы получить на poste restante письма, во-вторых, чтобы взять ванну, и, в-третьих, чтобы посмотреть на Флоренцию вообще и милую Via Cerretani - в особенности. Письма получил от обоих братьев и очень приятного свойства. Но бедный Толя мой неисправим. Он встретился на вечере с Панаевой и, по-видимому, опять увлекается ею. Зато он весел и в хорошем расположении духа. Модест жалуется, как и я, на наших бесчисленных родных, мешающих ему заниматься и доканчивать повесть.
Прогулка, несмотря на неблагоприятную погоду, была чрезвычайно приятна. В город мы шли через San Miniato, где я наслаждался чудным видом, а возвращались через Porta Romana, и на этот раз я во всей подробности видел Вашу чудную виллу. Что за вид у Вас! Что за милый сад, из которого мне слышались детские голоса, вероятно, Ваших мальчиков, звавших, как мне показалось, какого-то Александра. Как странно мне было думать, что в этой вилле живет так близко от меня мой лучший и ближайший друг. Как приятно было сознавать близость к Вам, которую я привык воображать далеко от меня!
Распределение времени моего будет следующее. Вставать в восьмом часу и после кофе заниматься до завтрака. После завтрака гулять часов до двух-трех и потом до обеда опять работать. Вечером читать, играть, писать письма, наслаждаться природой, одиночеством и тишиной, а иногда, может быть, и “ театр сходить.
У меня очень тепло. В отношении потребности в теплоте я прямой Ваш антипод. Я боюсь излишнего тепла и в России хлопочу всегда, чтобы топили меньше. Здесь же я охотно мирюсь даже с вовсе нетопленными комнатами, если есть камин. У меня есть теперь и то и другое, т. е. и камин и отопление посредством отдушин, греющих как раз настолько, что больше не нужно для меня. Вообще вся моя обстановка не оставляет ничего желать. Если б Вы знали, какое для меня благодеяние подобная тихая, ровная, уединенная жизнь, да еще вдобавок в местности, столь мне симпатичной и в частом общении с Вами. Брат Толя пишет мне, что рукопись найдена и на днях мною получится. Я с тем большим рвением займусь инструментовкой сюиты, что меня начинает сильно манить один новый оперный сюжет, а именно “Орлеанская Дева” Шиллера. 'Мне кажется, что на этот раз я уже не шутя примусь за намеченный сюжет. Мне помнится, что вскоре после открытия новой парижской оперы там была поставлена опера “Jeanne d'Arc” композитора Mermet. Опера провалилась, но, сколько помню, очень хвалили ловко и сценически составленное либретто. Я справлялся сегодня у Riсоrdi, была ли эта опера напечатана. Мне не дали решительного ответа, но сказали, что едва ли она имеется в печати. Я надеюсь на возвратном пути в Россию побывать в Париже и добыть себе это либретто. Кроме того, нужно будет прочесть несколько сочинений, касающихся жизни Jeanne d'Arc. Мысль написать на этот сюжет оперу пришла мне в Каменке при перелистывании Жуковского, у которого есть “Орлеанская Дева”, переведенная им с Шиллера. Для музыки есть чудные данные, и сюжет еще не истасканный, хотя им уже и воспользовался Верди. Я достал в Вене вердиевскую “Giоvannа d'Arсо”. Во-первых, она не по Шиллеру, во-вторых, она до крайности плоха, но все-таки я рад, что достал ее. Полезно будет сравнить его либретто с французским. Я уже и прежде иногда думал об этом сюжете и даже в последнее пребывание в Петербурге однажды мечтал о нем, но теперь начинаю увлекаться серьезно.
Пожалуйста, не давайте себе труда отвечать на каждое мое письмо. Я ведь знаю, как трудно Вам найти время для этого. Я же буду писать Вам почти ежедневно. Когда Вы едете в Вену? Покойной ночи Вам, чудный друг мой.
Ваш П. Чайковский.