Переписка с Н. Ф. фон Мекк (1877 год)
266. Чайковский - Мекк
[Флоренция]
15/27 декабря 1878 г.
12 1/2 часов ночи.
Villa Bonciani.
Необыкновенно грустный день! Вы не можете себе представить, дорогой, чудный друг, до чего с Вашим отъездом здесь стало невыносимо грустно. Мне так горько было озаглавить это письмо виллой Bonciani и знать, что оно уже не пойдет в Вашу виллу, а в Вену. Viale dei Colli сделалась невыразимо пуста, скучна, потому что Вас нет. Признаюсь Вам, что я даже не ожидал, чтоб до такой степени с отъездом Вашим жизнь моя здесь утратила всякий смысл, уже не говоря о прелести, а между тем я не мог сегодня уехать, чтобы поскорее переменой места и движением сбросить с себя охватившую меня грусть. Посылка все-таки не пришла. Это немало тоже способствовало к ухудшению состояния моего духа. Что мне делать? Это начинает походить на какую-то насмешку. Я решился подождать до завтра утром, и если ее опять не будет, я уеду, оставивши свой адрес Гектору и почтальону.
Погода дурная: целый день, с краткими перерывами, шел дождь. Я только что возвратился из театра. Давали очень забавную пьесу “Вebe”, перевод с французского, но опять-таки я нашел весь мужской персонал очень слабым. Они все очень пересаливали комические положения. Удовольствия было мало, и мне было грустно сидеть в театре. где еще третьего дня я Вас видел. Возвращаясь назад и проезжая мимо виллы Оппенгейма, я с невыразимой грустью посмотрел на Ваше покинутое жилище. А утром сегодня как странно было не увидеть в двенадцатом часу сначала милую собаку, всегда являвшуюся предвестницей Вашего появления, потом детей, потом, наконец, Вас самих! Пока Вы здесь были, я привык смотреть на Viale dei Colli как на нераздельную принадлежность Вашу и мою. Теперь она сделалась чужой. Я не пойду на Вашу виллу. Во-первых, все переставлено и, следовательно, утратило свою притягательную силу, во-вторых, я боюсь оппенгеймского цербера, и его сопровождение по вилле парализовало бы всякое удовольствие.
От скуки я сегодня пытался заняться - как бы Вы думали чем? - стихотворством и начал сочинять стихотворение, мысль которого уже давно сидела у меня в голове. Увы! кропать стихи для меня во сто раз труднее, чем написать самую сложную фугу! Тем не менее, я хочу непременно докончить эти стихи и пришлю их Вам. Не правда ли, дикая мысль убивать время стихокропательством? Да и вообще убивать врем я - такое непривычное и непривлекательное для меня занятие! Вы теперь в Триесте и спите. Покойной ночи Вам, дорогая моя. Я дождусь двенадцати часов утра, чтобы написать Вам, пришла ли наконец посылка. До свиданья.
П. Чайковский.