Переписка с Н. Ф. фон Мекк
235. Чайковский - Мекк
Москва,
3 апреля 1880 г.
Мои планы провести вчерашний день в одиночестве расстроились самым странным образом. Пообедавши в два часа, я предпринял прогулку по Замоскворечью в той надежде, что никого не встречу. Когда я шел по набережной, вдруг показалась коляска, и в ней ласково приветствующий меня адмирал, в котором я тотчас же узнал вел. кн. Конст[антина] Ник[олаевича]. Оказалось, что после консерваторского спектакля он поехал кататься, и судьба, как нарочно, столкнула меня с ним. Подозвав меня, он выразил изумление, что встречает меня за Москвой-рекой, удивился, что я не был на спектакле, и предупредил, что на обеде у генерал-губернатора расскажет Рубинштейну про нашу странную встречу. Таким образом, инкогнито мое было нарушено, и, скрепя сердце, я поехал тотчас же отыскивать Рубинштейна, дабы предупредить его обидчивость и объясниться. В театре его уже не было. Мне сказали, что он в Эрмитаже, но там вместо него я нашел все общество консерваторских преподавателей. Удивлению и расспросам не было конца. В восемь часов от меня потребовали, чтобы я поехал провожать великого князя, где много смеялись все при нем находившиеся, в том числе и Рубинштейн, моему неудавшемуся инкогнито. В результате вышел совершенно потерянный для работы день и скверное расположение духа. Сегодня утром пришлось принять несколько посещений, а потом я занимался. Теперь только что воротился с прогулки. Проходил, между прочим, мимо Вашего дома.
Относительно поручения Вашего поговорить с Ник[олаем] Григ[орьевичем] об экзамене Влад[ислава] Альберт[овича] само собою разумеется, что оно будет исполнено. Но не ручаюсь за то, что Рубинштейн] снизойдет на эту просьбу. Я предвижу, что он встретит затруднение в том, что для выпускных экзаменов требуется присутствие депутата от правительства, которого нельзя будет пригласить ради одного Пахульского. Впрочем, очень может быть, что он согласится превозмочь это затруднение. Во всяком случае сегодня я с ним поговорю.
Мне действительно довольно тяжко без Алеши, но что делать! Еще тяжелее было бы для меня, если б я оставил Модеста одного с Колей. Модест аккуратно занимается с Алешей, и в этом отношении последний очень много выиграл, ибо я никуда не годный, нетерпеливый и несносный учитель.
Вы спрашиваете, милый друг, кто высокие особы, с коими пришлось сталкиваться. Расскажу Вам, как я провел последние два дня, чтобы дать Вам понять, как много я вытерпел в Петербурге. В воскресенье от двух часов до пяти был у г-жи Абаза, где находилось все семейство вел. кн. Екатер[ины] Михайловны, которым пришлось сыграть отрывки из новой оперы. Дочь ее-очень способная певица и очень мило поет мои романсы. Оттуда отправился на обед к Исакову, главному начальнику военных заведений. Начало вечера провел у гр. Литке, а от одиннадцати часов вечера до трех просидел у симпатичного и очень музыкального вел. кн. Конст[антина] Конст[антиновича]. Он очень уговаривает меня предпринять вместе с ним осенью кругосветное плавание. Предложение не лишено соблазнительности, но ехать на три года, лишиться своей свободы, заключить себя, как в темницу, в каюту корабля, нет, на это я не решусь. В понедельник присутствовал на большом обеде у кн. Васильчиковой, где я был, так сказать, виновником торжества и где находилось большое общество из всевозможных титулованных особ, в числе коих был принц Евг[ений] Максимил[ианович] Лейхтенбергский, жена коего отличная певица и делает мне честь называть себя моей поклонницей. Повторяю: все это служит мне утешительным доказательством моего возрастающего успеха, но единый бог знает и из всех людей Вы одни можете понять, чего мне все эти посещения аристократических и всяких других обществ стоили.
Анатолий переходит сюда на то же место, т. е. товарищем прокурора, так что повышения по службе нет. Но здешний его начальник, гр. Капнист, очень к нему благоволит, и есть надежда, что он пойдет в гору.
Какова погода! Как у меня хорошо в гостинице. Я отворяю балкон и беспрестанно выхожу любоваться видом на Кремль. Вероятно, мне придется остаться почти всю будущую неделю. До свиданья, дорогой и милый друг.
Ваш П. Чайковский.