Переписка с Н. Ф. фон Мекк
279. Чайковский - Мекк
Каменца,
24 августа.
Милый, дорогой друг! Получил вчера Ваше второе парижское письмо. План Вашего путешествия мне чрезвычайно нравится, но признаюсь Вам, что я предпочел бы, чтобы Вы после Неаполя и Рима поселились бы в вилле Oppenheim, чем чтобы Вы остались в Неаполе. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что Флоренция более Неаполя удовлетворяет Вашим требованиям. В Неаполе хорошо побывать; жить там слишком шумно, природа слишком ослепительна и на утомленного человека должна действовать раздражающим образом. То ли дело благословенная Viale dei Colli, с ее улыбающимися пейзажами, с ее тишиной и отдаленностью от центра городской жизни! Очутиться на вилле Bonciani в то время, когда Вы будете на вилле Oppenheim, было бы осуществлением самого пламенного моего желания. Прожить вблизи Вас несколько времени в Неаполе в случае, если Вы там останетесь, я бы тоже почел величайшим счастием. Благодарю Вас, дорогая моя, за приглашение воспользоваться Вашим гостеприимством в этих милых местах. Но, увы! чуть не со слезами на глазах я должен сознаться, что вряд ли то или другое возможно. Есть несколько обстоятельств, которые, вероятно, воспрепятствуют мне попасть за границу в то время, как Вы там будете. Из них главные два следующие: 1) постановка оперы, которая, вероятно, состоится до рождества и которая необходимо потребует моего присутствия для разъяснения всяких недоумений, для всяческих указаний и распоряжений; все это будет мне тяжело и трудно, но ради успеха постановки необходимо; 2) Алеша. Его судьба должна разрешиться около 15 ноября. Пока я не узнаю, будет ли он солдатом или по какому-нибудь счастливому стечению обстоятельств освободится от повинности, мне трудно предпринять что-нибудь решительное. Так как я очень привык и очень люблю его, так как я до сих пор еще не могу себе представить себя где-нибудь за границей без его услуг и присутствия около меня, то мне трудно в настоящую минуту проектировать какое бы то ни было отдаленное путешествие.
Итак, тысячу раз благодаря Вас, милый друг, за предложение пожить в Италии у Вас, я могу покамест лишь сказать, что я не теряю надежды на осуществление моего горячего желания. Если Алеша будет освобожден от военной, службы, если опера будет поставлена лишь после Нового года, тогда я с невообразимым наслаждением поеду к Вам. Если же нет, то придется ограничиться мысленным присутствием на милой и незабвенной Vial e dei Colli в то время, как Вы там будете.
Спектакль наш состоялся три дня тому назад. От утомления, волнения и суетни, сопряженной с этим спектаклем, я на другой день заболел сильнейшей нервной лихорадкой и только сегодня чувствую себя оправившимся. Нелегко мне даются всякие уклонения от ровной и тихой жизни, от моих определенных порядков и от соприкосновения с наплывом большого множества чужих людей, как это случилось в день нашего спектакля. Посылаю Вам нашу афишу с некоторыми разъяснениями.
Сегодня Лев Вас[ильевич], сестра и старшие племянницы уезжают в Гродненскую губернию к старику-холостяку Давыдову, кузену Льва Вас[ильевича], который все свое состояние завещал моим племянникам и пожелал, чтобы Л [ев] В[асильевич] с семейством побывал у него в деревне. Анатолий уезжает на этой неделе, а вслед за ним приедет Модест.
Будьте здоровы, дорогой друг мой!
Беспредельно любящий Вас П. Чайковский.
Алеша просит меня выразить Вам глубочайшую благодарность за память о нем.