Переписка с Н. Ф. фон Мекк
415. Чайковский - Мекк
Киев,
1881 г. ноября 8-9. Киев.
8 ноября 1881 г.
Дорогой, милый друг! Как я неосмотрительно поступил, не попросив Вас дать мне о себе известий в Киев. Я думал, что останусь здесь всего дней пять, а вот приходится уже почти две недели жить в Киеве, не зная, как Ваше здоровье и что Вы делаете. Я уеду или десятого или одиннадцатого, остановлюсь на один день в Вене, на один в Венеции и, следовательно, ранее двадцатого числа буду уже во Флоренции, где хочу остаться двое суток. Знаете ли, дорогая моя, что у меня в душе начинает просыпаться потребность к сочинительству, которой я давно уже не ощущал. Мне хотелось бы в Риме тотчас же приняться за какую-нибудь большую работу, и мне кажется, что муза моя снова станет ко мне благосклонна и что источники вдохновений еще не вполне угасли... Они только временно осушились вследствие неблагоприятных обстоятельств семейных, а главное, от столь долго томившей меня редакции Бортнянского.
9 ноября.
Так как меня вообще очень интересует церковное пение, то я посещал здесь очень усердно церкви и в особенности Лавру. По воскресеньям в Михайловском и Братском монастырях происходят торжественные архиерейские служения. Пение в этих двух монастырях славится, но я нашел его непозволительно скверным, с претензиями, с репертуаром каких-то концертных пьес, столь же банальных, сколько и неизящных. Другое дело-в Лавре; там поют на свой древний лад, с соблюдением тысячелетних традиций, без нот и, следовательно, без претензий на концертность, но зато что это за самобытное, оригинальное и иногда величественно прекрасное богослужебное пение. Между тем, в публике считают лаврскую духовную музыку скверной и восхищаются сладкогласием других певческих хоровых песнопений. Меня это оскорбляет и раздражает до последней степени. Тяжело сознавать свое бессилие помочь горю. Мои попытки поработать на пользу русской церковной музыки вызвали гонение. Моя обедня находится под запрещением. Когда два месяца тому назад в Москве совершена была заупокойная обедня по Ник[олае] Григ[орьевиче], то распорядители хотели, чтобы исполнена была моя обедня. Увы! я был лишен удовольствия услышать свою обедню, исполненную в церкви, ибо московское епархиальное начальство решительно воспротивилось этому. Архиерей Амвросий назвал ее католическою, он же в прошлом году в журнале “Русь” писал статьи о неприличии петь мою обедню в концертах, как это сделало Муз[ыкальное] общество. И вот я бессилен бороться против этих диких и бессмысленных гонений! Против меня люди, власть имеющие, упорно не хотящие допустить, чтобы луч света проник в эту сферу невежества и мракобесия.
В опере я слышал. “Руслана”, очень порядочно исполненного.
Смею надеяться, что завтра выеду.
Будьте здоровы, дорогая моя!
Ваш П. Чайковский.