Переписка с Н. Ф. фон Мекк
9. Мекк - Чайковскому
Флоренция,
26 января 1882 г.
Милый, дорогой друг мой! Сегодня я послала Вам телеграмму с просьбою телеграфировать мне адрес Александры Ильиничны в Киеве; а это потому, что вчера вечером получила телеграмму от Коли, в которой он пишет мне, что они получили позволение ехать на масленицу в Киев, и спрашивает [у] меня адрес Александры Ильиничны, а я сама его не знаю. Я очень рада, что они, наконец, могут познакомиться со всем семейством Александры Ильиничны; я считаю, что это, кроме того, что принесет им большое удовольствие, будет и очень полезно. Вероятно, они могут пробыть в Киеве не больше трех дней, но и это лучше, чем ничего.
Какова у Вас температура, милый друг мой? У нас уже недели две как очень низкая, и я страдаю невыносимо, мои нервы пришли в очень дурное состояние; у меня это можно видеть даже по почерку.
Мой бедный Водичка выдержал в Вене воспаление в легких, и, вообразите, друг мой, это седьмое (?!) воспаление в его жизни, а ему четыре года. Несчастная жизнь предстоит этому существу. Бедный ребенок похудел, кашляет, голос такой глухой; ужасно я боюсь за него, но мил, деликатен, ласков, как всегда.
Саша моя теперь в Париже, также по моим делам, а дела эти состоят в том, что я хочу часть своего русского капитала перевести на иностранные ренты, ив Берлине она уже купила для меня таких бумаг, теперь покупает в Париже. Я делаю это ввиду такого шаткого положения нашего бедного отечества. Из Сашиных детей не совсем [здоров] маленький, Леля, и меня это ужасно беспокоит. Правда, у него первые зубки режутся, а всё-таки страшно, особенно без матери. Ей, бедной, по этим делам придется еще довольно долго прождать в Париже, а она его терпеть не может, и к тому же я воображаю, как она соскучилась без детей. Но она так деликатна, что ни одним словом не даст никогда почувствовать своей жертвы.
Как я соскучилась без музыки, когда бы вы знали, милый друг мой; я думаю, что главным образом поэтому и нервы мои пришли в отвратительное состояние. Музыка для меня - облегчение в горе, наслаждение, отдых от забот и всех тяжелых впечатлений, и когда ее нет, я лишена вполне хороших минут и только страдаю от дурных сторон жизни.
Вчера в здешнем симфоническом собрании играли “Аррагонскую хоту” Глинки, и, вообразите, милый друг мой, публика не удостоила ее ни одним аплодисментом.
Вы, вероятно, знаете, дорогой мой, что в Москве в концерте в пользу Фонда играли Вашу струнную серенаду. Как я жалею, что не слышала. Там она наверно восхитила бы меня, потому что на фортепиано пропадает очень значительная сторона ее - это звуковая прелесть.
До свидания, мой несравненный, дорогой друг. Всегда и везде горячо Вас любящая
Н. ф.-Мекк.
Р. S. Что, Ваша поездка в Алжир состоится ли? Это, конечно, очень интересное путешествие.