Переписка с Н. Ф. фон Мекк
68. Мекк - Чайковскому
Плещеево,
24 августа 1882 г.
Мой милый, несравненный друг! Вчера получила Ваше дорогое письмо из Киева и читала его с невыразимым счастьем и благодарностью. Вы - мой благодетель, потому что Вы один доставляете мне светлые минуты нравственного наслаждения, Вы мирите меня с жизнью, с людьми, даете мне забывать всякое зло, поддерживаете мою веру в идеал, потому что я вижу его в Вас. В Вашем нравственном облике я вижу свое божество, Ваша музыка, Ваш гений открывают мне небо; в Вас я получаю все нравственные удовлетворения, и без Вас моя жизнь была бы непроглядная тьма. Не примите этого за увлечение, за утрировку, милый друг мой; уверяю Вас, что это буквально верно. Раскрывать перед Вами мою жизнь и ее аксессуары во всей их наготе мне не хочется, но поверьте мне на слово, дорогой мой, что в моей жизни Вы играете роль солнца, и да будете Вы благословенны за это, пусть святое провидение снизольет на Вас все свои блага и пошлет Вам все душевные наслаждения!
Коля мой вернулся вчера из своего долгого отсутствия, грустный от разлуки с Анной, но полный надежд и мечтаний о будущем. Жаль мне будет его, если эти мечты не сбудутся. Он так любит и так верит. Мои предостережения и напоминания, что ведь еще два года ждать, что бог знает, что может случиться в это время, остаются бездейственными, он полон надежд и веры в Анну Львовну. Теперь ему, бедненькому, будет очень тяжело и не видать и ничего не знать, поэтому прошу Вас, дорогой мой, не откажите мне в горячей моей просьбе: пишите мне как.можно больше про Анну и про ее внутреннее отношение к моему бедному юноше, чтобы я могла ему давать какие-нибудь сведения, да попросите Александру Ильиничну, чтобы она позволила Анне иногда написать Коле письмецо, конечно, ничего не значащее, а просто к хорошему, близкому знакомому; ведь это ни к чему не обязывает. А для него огромное благо: он будет лучше заниматься. Мне очень жаль моего бедного мальчика, и я прошу Вас, дорогой мой, как моего истинного, единственного друга, принять его под свое покровительство и ходатайствовать за него у Александры Ильиничны и Анны Львовны.
Сегодня Коля, Юля и Соня поехали в Москву по делам, а в субботу я предполагаю переехать совсем в город, для того чтобы собираться за границу. А бедного моего Сашонка я хочу совсем взять из Петербурга и из Училища, потому что его ревматизм пугает меня, а он не пройдет до тех пор, пока он будет на зиму возвращаться в Петербург. Ему этого очень не хочется, но я хочу твердо стоять на своем и во всяком случае уже эту зиму никак не отпущу его в Петербург, а возьму с собою за границу; я уже телеграфировала ему, чтобы приехал. Прошу Вас, дорогой мой, адресовать мне теперь всё в Москву, на Мясницкую, в собственный дом.
У нас погода великолепная, но ночи и утра холодные.
Еще и еще благодарю Вас, мой бесценный, за сведения о д-ре Мецгере и М-mе Кондратьевой. К доктору Мецгеру я хочу сейчас послать моего Сашу, так что он, вероятно, раньше меня уедет за границу. Я очень рассчитываю, что ему против его ревматизма поможет massage. Свое лечение я также продолжаю, и хотя в весьма незначительной степени, но чувствую облегчение; а всё-таки писать больше не могу, и потому - до следующего письма. Будьте здоровы, мой дорогой, несравненный друг, и не забывайте безгранично Вас любящую
Надежду ф.-Мекк.
Р. S. Не откажите, мой добрый, хороший друг, исполнить мои просьбы, относящиеся к Коле.