Переписка с Н. Ф. фон Мекк
92. Чайковский - Мекк
Москва,
5 декабря [1882 г.]
Дорогой, бесценный друг! Надеюсь, что Вы простите меня, что пишу лишь коротенькое письмецо, будучи совершенно неспособен вести из Москвы осмысленную беседу. Как и всегда, я здесь ужасно утомлен физически и нравственно, тягочусь невыразимо жизнью в обществе и теряю способность излагать мысли и чувства письменно. Ко всякого рода утомительным препровождениям времени прибавилось еще то, что в течение нескольких дней я ежедневно сидел по нескольку, часов у художника Маковского, который писал мой портрет. Портрет этот заказал Маковскому известный коллекционер П. М. Третьяков, и отказаться было неловко. Вы можете себе представить, до чего мне трудно было сидеть по нескольку часов без движения, если и одна минута фотографического сеанса так ужасала меня! Но зато портрет, кажется, удался вполне.
Уж не помню, писал ли я Вам, что в передпрошлом концерте давали мою сюиту, которая была сыграна очень хорошо и имела большой успех. Эрдмансдерфер оказался очень хорошим дирижером, однако ж, я нахожу, что как московская публика, так и московская пресса преувеличивают его достоинства. Во всяком случае, он никак не выше покойного Ник[олая] Григ[орьевича], хотя здесь теперь принято утверждать, что оркестр стал неузнаваем, что никогда симфонии не исполнялись в таком совершенстве, как теперь, и т. д.
Сегодня была заупокойная обедня по Ник[олае] Григ[орьевиче], на которой и я присутствовал. Завтра все консерваторские преподаватели собираются в Даниловский монастырь, дабы отслужить панихиду на могиле Н[иколая] Г[ригорьевича]. Я тоже там буду.
Работа моя всё еще не кончена, и вряд ли можно будет уехать ранее будущей педели. Потрудитесь, дорогой друг, передать Сашонку, что я очень, очень благодарен ему за милейшее письмо, по отвечать теперь не могу.
Будьте здоровы, дорогая моя!
Ваш П. Чайковский.
Из Каменки имею невеселые известия. Сестра опять была очень больна.