Переписка с Н. Ф. фон Мекк
125. Мекк - Чайковскому
Вена,
1 мая 1883 г.
Дорогой, несравненный друг! Не нахожу слов, чтобы выразить Вам мою горячую благодарность за Ваше доброе, теплое участие к моему бедному Мише и ту драгоценную для меня дружбу ко мне, которую Вы при этом выражаете. Да, Вы верно говорите, дорогой мой, что мое спокойствие, здоровье и даже жизнь зависят от благосостояния моих детей. Последние известия о моем бедном мальчике были разного свойства. Одно (от старшей моей дочери) повергло меня в отчаяние, другое, от Коли, несколько ободрило меня, а вчера телеграмма за подписью самого Миши еще более утешила меня, но все-таки это только колебания, в общем же его состояние очень плохо, тем более, что уже и доктора не находят, что с ним делать. Я ничего больше не желаю теперь, как перевезти его к себе, в Вену, и писала об этом в Петербург; не знаю, что скажут доктора.
В моем последнем письме, дорогой мой, Вы неверно поняли мое выражение о бесполезности Вашей жертвы относительно Татьяны Львовны. Я сказала это в том смысле, что я боюсь, что эти шарлатаны-доктора не сумеют избавить ее от ее недуга, и в таком случае Ваша громадная жертва не достигнет цели. Что же касается докторов, я их ненавижу и не верю им ни на грош; это не друзья человечества, а враги человечества, им надо, чтобы люди страдали и мучились. Я лично имею полное право и основание так относиться к ним: они отняли здоровье у меня, обращаясь с моею нервною системою как с струнами арфы; они играли на них для того, чтобы расстроить инструмент, а опять настроить они не умеют. Они теперь дают и даже отчасти способствуют умирать моему ребенку, от природы крепкому, здоровому мальчику, и при том условии, что их призвали при первом ничтожном расстройстве, следовательно, время уже никак не было потеряно, и теперь три месяца с ним возятся лучшие доктора России и ничего не могут достигнуть. Вы скажете, друг мой, что они не могут избавлять от смерти, так нет - по смыслу и цели науки они должны избавлять от смерти тогда, когда помощь призвана вовремя и когда, по закону природы, человеку еще рано умирать. Если же и тут это зависит только от воли провидения, так нет же никакой цеди и обращаться к науке. Да и в самом деле, ведь их наука так недалеко ушла, она достигла только критических результатов: они знают то, что происходит в человеческом организме, но управлять этим, регулировать и помогать, в случае надобности, они еще не научились. По этой части до сих пор мы видим только то, что то, что находили весьма полезным и пропагандировали год, два года назад, теперь закидывают грязью и кричат, что в этом-то и был величайший вред, что этим губили людей, и обратно: то, что прежде находили вредным, теперь навязывают людям; вот Вам и прогресс науки! А ведь истина может быть только одна, вот и извольте ее отыскивать в этом лабиринте; а к несчастью, человек слаб и, когда тонет, хватается за соломинку. Вот почему и я обращаюсь к этим врагам человечества. Простите, дорогой мой, мой взрыв против этой касты. Вы, кажется, очень веруете в медицину, да у меня и у самой доктор в доме, но я с ним никогда не говорю о своем здоровье.
Влад[ислав] Альб[ертович] узнал от своего профессора Крена, что в одной лейпцигской газете есть Ваша биография, друг мой, с портретом. Он, т. е. Влад[ислав] Альб[ертович], достал эти номера, и я посылаю Вам их, дорогой мой; быть может. Вам будет интересно взглянуть и проверить. Напишите мне, милый друг, пожалуйста, верно ли составлена Ваша биография; это всё тот же Левенсон писал, которого статью в “Русских ведомостях” прилагаю здесь.
Вы, может быть, прежде слышали, друг мой, что “Русские ведомости” принадлежали моему Володе, но теперь он продал их уже в октябре месяце, и я очень рада, что он развязался с этим делом, хотя он понес сто пятьдесят тысяч рублей убытка, но, по крайней мере, кончились дальнейшие убытки.
До свидания, бесценный мой, милый друг. Будьте здоровы и спокойны. Всею душою горячо Вас любящая
Н. ф.-Мекк.