Переписка с Н. Ф. фон Мекк
226. Мекк — Чайковскому
Плещеево,
25 августа 1884 г.
Как я рада, дорогой мой, милый друг, что Вы приедете в Плещеево, только меня сокрушает, отчего Вы не приедете раньше, т. с. в тот же самый день, как мы уедем; мы должны выехать из Плещеева в одиннадцать с половиной часов, а Вы бы приехали в двенадцать. Но я, конечно, не настаиваю, дорогой мой, и как Вам удобнее, так Вы и приедете. Я уже счастлива тем, что знаю, что Вы приедете, и даже знаю, в какой день. Прошу Вас, милый друг мой, сказать Вашему Алексею, что я буду очень рада, чтобы он принимал здесь своих друзей, потому что уверена, что всё это будут хорошие люди. Вчера Коля уехал в Каменку, и, дорогой мой, простите, если он узнал о том, что Вас ожидают в Плещееве, но это не по моей вине. Я посылала Влад[ислава] Альб[ертовича] передать мои распоряжения его отцу по поводу Вашего приезда, а тот сообщил об этом старшему сыну, Генриху, а этот сказал Коле, потому что ехал с ним в одном поезде из Москвы. Но Коля, конечно, ничего не знает о том, что Вы писали о помещении в Каменке. Сашок вернется с Кавказа вместе с Володею в начале сентября. Соня должна быть на пути в Россию, но я боюсь ужасно, что ее задержит карантин на границе. Я буду очень рада, если Monsieur Laroche будет у Вас гостить; для игры с ним на фортепиано у меня есть много нот в четыре руки. Я оставлю, дорогой мой, ключи у всех библиотечных шкафов с книгами и нотами и прошу Вас распоряжаться ими, как угодно. Дал бы бог, чтобы погода поправилась. По приказанию Вашему, я не оставлю человека для услуг Вам, как предполагала, но здесь есть человек не комнатный, а помощник управляющего, через которого Алексей может получать всё, что будет надо. Человека этого зовут Ромашкин, но ни он и ни одна душа не будет Вас беспокоить, дорогой мой. Я так хочу, чтобы Вам было покойно и удобно у меня, и так жалею, что я не могу сама за этим наблюдать. До свидания, мой милый, дорогой друг. Всем сердцем горячо Вас любящая
Н. ф.-Мекк.
Р. S. Прошу Вас, дорогой мой, передать мой душевный поклон Анатолию и Модесту Ильичам. Как мне жаль, что Модест Ильич не может погостить у меня также. Очень, очень благодарю Вас, дорогой мой, что Вы устроили для меня повара.
Скажите, милый друг мой, какой нации и откуда уроженец Ларош? Где он воспитывался, не товарищ ли он Вам по консерватории? Имя у него французское, а пишет он отличным русским языком. Я очень люблю читать его статьи; он так остроумно пишет, но с его музыкальными симпатиями я несовсем согласна, например, его восторгов к А. Рубинштейну, как к композитору, я не разделяю и не могу понять, как может такой сведущий и образованный музыкант, как Ларош, так восхищаться им, но — на вкус, на цвет товарища нет, хотя здесь дело идет не о вкусе, а о музыкальных достоинствах. Я очень люблю сочинения А. Рубинштейна, они сильно действуют на мои нервы, но с музыкальной стороны я ставлю их очень невысоко.