Переписка с Н. Ф. фон Мекк
322. Чайковский - Мекк
Тифлис,
1886 г. апреля 1 - 12. Тифлис.
1 апреля 1886 г.
Милый, дорогой друг мой! Из Владикавказа я писал Вам и адресовал свое письмо в Вену. Дошло ли оно до Вас? Если нет, то повторю здесь вкратце историю моего путешествия. Из Москвы я выехал 23 марта прямо в Таганрог, где погостил двое суток у брата своего Ипполита. Оттуда проехал в Владикавказ, где поневоле должен был прожить около двух дней, ибо не мог достать лошадей и экипажа для переезда через горы. Наконец, в воскресенье, тридцатого числа утром я выехал. Так называемая Военно-Грузинская дорога, об которой так много приходилось читать и слышать, превзошла всякие мои ожидания. Знаменитое Дарьяльское ущелье, подъем в горы, в сферу снегов, спуск в долину Арагвы, - всё это изумительно хорошо, и притом до того разнообразны красоты этого пути! То испытываешь нечто вроде страха и ужаса, когда едешь между высочайшими гранитными утесами, у подошвы которых быстро и шумно течет Терек, то попадаешь в только что расчищенный между двумя снежными стенами путь и прячешься в шубу от пронизывающего до костей холода, то приезжаешь на ночевку в очаровательную горную местность, где станция снабжена чистыми комнатами, в которых очень приятно отдохнуть; то, наконец, при спуске открываются виды на даль, столь поразительно красивые, что хочется плакать от восторга. Одним словом, трудно представить себе путешествие, более богатое сильными и приятными впечатлениями. К тому же дорога так превосходна, задержек на станциях нет, лошади везут превосходно.
Самый Тифлис мне тоже чрезвычайно нравится. Я нашел здесь все фруктовые деревья в цвету, остальные начинают зеленеть; солнце ярко сияет, в садах повсюду цветы, - словом, переход от Майданова, где я так недавно еще утопал в снегу, в эту южную природу производит обаятельное впечатление. По местоположению, а отчасти и форме построек, Тифлис напоминает некоторые итальянские города, особенно Флоренцию. Я успел уже сегодня исходить город настолько, что познакомился и с его европейскими кварталами, в коих улицы роскошны и магазины напоминают лучшие столичные, и с старыми кварталами, где проживают туземцы. Здесь узенькие улицы с бесчисленными лавками и ремесленными заведениями, работающими на виду у прохожих, кухни, в которых пекутся и варятся местные яства, - всё это напомнило мне переулочки Венеции и Генуи. В общем, Тифлис мне очень по сердцу. Что касается свидания с близкими, то понятно, что после полугодовой разлуки оно было мне тем более приятно, что я всех их нашел здоровыми, веселыми и счастливыми.
6 апреля.
Теперь я уже хорошо ознакомился с Тифлисом и всё наиболее замечательное видел. Был в здешних банях, устроенных на восточный лад, посетил наиболее замечательные церкви и, между прочим, армянскую, в которой меня очень заинтересовали особенности богослужения вообще и пения в частности; был также в монастыре Давида, на горе, где похоронен Грибоедов; провел один вечер в концерте Музыкального общества, в котором весьма плохой и жидкий оркестр исполнял очень сложную программу при полном почти отсутствии публики. В Тифлисе живет несколько хороших, выдающихся музыкантов. Из них особенно выдаются Ипполитов-Иванов, талантливый композитор, и Корганов, армянин-пианист, бывший ученик Московской консерватории. Они оказывают мне всяческое внимание, и хотя я предпочел бы быть здесь инкогнито, но не могу не быть тронутым выражениями сочувствия и любви со стороны собратов по искусству. Вообще я не ожидал, что в Тифлисе мою музыку так хорошо знают. Оперы мои здесь играются больше, чем где-либо, и особенно “Мазепа” имеет большой успех. Всё это мне очень приятно и подкупает меня в пользу Тифлиса, который и без того мне очень нравится. Погода стоит всё время теплая, но переменчивая; деревья покрываются зеленью, цветов множество повсюду. Весна в полном разгаре.
12 апреля.
Христос воскресе! Поздравляю Вас, дорогой мой друг, с возвращением в Москву и с праздником. Думаю, что Вы уже в Москве и что телеграмма моя дошла до Вас, хотя верных известий о Вас уже очень давно нет у, меня. Погода не благоприятствует празднику; сегодня с утра льет проливной дождь и дует холодный ветер. Я останусь здесь до 26-го числа. 27-го еду, на пароходе из Батума в Константинополь и затем в Италию и Францию.
Будьте здоровы, дорогая моя! Дай бог Вам всякого благополучия.
Беспредельно Вам преданный
П. Чайковский.