Р. В. Кюндингер. Занятия с молодым Чайковским
Я приехал в Россию восемнадцатилетним молодым человеком и впервые зарекомендовал себя исполнением фортепианного концерта Литольфа в университетских концертах1. При этом случилось так, что оркестр, состоявший преимущественно из любителей и только из малого числа настоящих артистов, не мог в силу каких-то обстоятельств принять участие и пришлось выступить с этим концертом без оркестра. Мне удалось завоевать симпатии публики, и я сразу начал получать со всех сторон приглашения в качестве учителя музыки.
И. П. Чайковский пригласил меня давать урок его сыну Петру, воспитаннику Училища правоведения. С 1855 года по 1858 год наши занятия прерывались только в летние месяцы, причем ученик делал успехи, но не такие, чтобы пробудить во мне на его счет какие-нибудь особенные надежды. На вопрос Ильи Петровича, стоит ли его сыну посвятить себя окончательно музыкальной карьере, я отвечал отрицательно2, во-первых, потому, что не видел в Петре Ильиче гениальности, которая обнаружилась впоследствии, а во-вторых, потому, что испытал на себе, как было тяжело в то время положение «музыканта» в России. На нас смотрели в обществе свысока, не удостаивая равенства отношений, к тому же серьезной оценки и понимания [музыкального исполнительства] не было никакого. А. Рубинштейн играл тогда немногим хуже, чем в самый блестящий период своей деятельности, но до поездки за границу его ценили в России очень мало. В начале пятидесятых годов я слышал его в магазине Бернарда в первый раз. Какое потрясающее впечатление испытал я тогда и как холодно отнеслись к его игре окружающие!Если бы я мог предвидеть, кто выйдет из тогдашнего правоведа, то вел бы дневник наших уроков с ним, но, к сожалению, должен сказать, что мне и в голову не приходило, с каким музыкантом я имею дело, и поэтому в памяти моей очень неясно сохранились подробности хода музыкального развития моего ученика. Несомненно, способности его были выдающиеся: поразительная тонкость слуха, память, отличная рука, но все это не давало повода предвидеть в нем не только композитора, но даже блестящего исполнителя. Удивительного в этом ничего не было: молодых людей с такими данными и до Чайковского, и после мне случалось встречать нередко. Единственное, что до некоторой степени останавливало мое внимание — это его импровизации, в них действительно смутно чувствовалось что-то не совсем обыкновенное. Кроме того, гармоническое чутье его иногда поражало меня. С теорией музыки он тогда едва ли был еще знаком, но когда мне случалось показывать ему мои сочинения, он несколько раз давал мне советы по части гармонии, которые большей частью были дельны. <...>
В течение некоторого времени, по моей рекомендации, Петр Ильич брал уроки теории музыки у моего брата Августа, ныне умершего. Сколько времени это продолжалось, сказать не могу, но, во всяком случае, не долее одного сезона. Почему эти занятия прекратились — тоже не помню3.
Уроки я давал раз в неделю, по воскресеньям. В виртуозном отношении за три года моих занятий успехи были не особенно значительны, вероятно, потому, что Чайковскому некогда было нужным образом упражняться. Очень часто мы кончали урок игрою в четыре руки, после [чего] я оставался завтракать в семействе Чайковских (причем помню большое общество барышень)4, и затем мы вместе шли в университетские концерты, которые были тогда единственным убежищем для любителей музыки. Как низок был уровень музыкальных потребностей в то время, видно из того, что эти лучшие симфонические концерты совершались без репетиций5.
В 1858 году, вследствие изменившихся обстоятельств, отец Чайковского не в состоянии был платить мне за уроки, и я совсем потерял из виду моего ученика, о котором всегда хранил самое светлое и хорошее воспоминание как об очаровательнейшем человеке, в котором никак не предвидел будущего знаменитого композитора.
Встретились мы снова только тогда, когда он был уже известным композитором.
Комментарии:
Кюндингер Рудольф Васильевич (1832—1913) — пианист и педагог, живший в России с 1850 г.; преподаватель игры на фортепиано в Николаевском сиротском институте, с 1879 г. профессор Петербургской консерватории.
П. И. Чайковский высоко оценил свои занятия с Кюндингером в краткой автобиографической записке, написанной для своего французского издателя Ф. Маккара: «.. .я пробыл в [Училище правоведения] 9 лет, не занимаясь серьезно музыкой, хотя в конце этого периода мой отец устроил мне уроки с одним превосходным пианистом, жившим в Петербурге, г-ном Рудольфом Кюндингером. Этому выдающемуся артисту я обязан тем, что понял, что мое подлинное призвание — музыка; это он сблизил меня с классиками и открыл мне новые горизонты моего искусства» (письмо к Ф. Маккару от 14/26 января 1886 г.— Полн. собр. соч., т. 13, с. 244—245).
Опубликовано: ЖЧ, т. 1, с. 122—123; Воспоминания о Чайковском, изд. 1, с. 397—398; изд. 2, с. 35—36; изд. 3, с. 36—37.
1 Установить дату первого выступления Р. В. Кюндингера невозможно, из-за того что почти не сохранилось афиш университетских концертов.
2 Несмотря на отрицательный ответ Кюндингера, И. П. Чайковский продолжал верить в призвание сына. Ведь в 1861 г. именно отец сказал Петру Ильичу, что еще не поздно стать артистом (см. письмо Чайковского к А. И. Давыдовой от 10 марта 1861 г.— Полн. собр. соч., т. 5, с. 61). Это свидетельствует о том, с каким вниманием, как чутко относился Илья Петрович к дарованию сына.
3 В примечании к этому месту воспоминаний М. И. Чайковский пишет: «Факт этот не подтверждается никакими воспоминаниями других лиц» (ЖЧ, т. 1, с. 122).
4 Кюндингер занимался с Чайковским в тот период, когда семьи двух братьев Чайковских, Ильи Петровича и Петра Петровича, жили вместе. У последнего было четыре дочери — Анна (в замужестве Мерклинг), Александра (Карпова), Софья и Лидия (Генке).
5 Университетские концерты, или «Музыкальные упражнения студентов императорского университета», были основаны в 1842 г. В качестве оркестрантов и солистов выступали студенты. Концерты проводились по воскресеньям без репетиций. Постоянным дирижером был К. Шуберт. Совместное посещение этих утренников сыграло немалую роль в музыкальном развитии будущего композитора.