Жизнь Чайковского. Часть III (1861 — 1865)
Обещание, данное сестре, бросить светские удовольствия, жить уроками, ограничить свои траты до минимума Петр Ильич привел в исполнение так же трезво, спокойно и просто, как и высказывал это.
Илья Петрович покинул Технологический институт весною 1863 года и вместе с близнецами уехал на летние месяцы к дочери Александре Ильиничне — в местечко Каменку, Киевской губернии. Петр Ильич, таким образом, остался один и, воспользовавшись приглашением Апухтина, отправился на лето к нему в дер. Павлодар, Калужской губ., Козельского уезда. Алексей Николаевич, очень скоро соскучившись однообразием жизни, поехал гостить к разным знакомым, оставив Петра Ильича с отцом своим и братьями Николаем и Андреем. За исключением того, что жизнь в Павлодаре Петру Ильичу не понравилась, я сказать решительно ничего не имею, ибо писем его оттуда нет, все взрослые сожители его давно уже умерли, а с ними исчезли и все могущие нас интересовать подробности этого пребывания.
Осенью 1863 года Петр Ильич вернулся в Петербург уже совершенно преобразившийся. От светского молодого человека не осталось и следа. С длинными волосами, одетый в собственные обноски прежнего франтовства, он внешним образом переменился так же радикально, как и во всех других отношениях. Здесь надо оговориться. Я несколько раз уже упоминал о необычайной простоте, отсутствии всякой позы во всех поступках Петра Ильича этого периода, но правдивость требует сказать, однако, что в резкой перемене внешности некоторая доза преднамеренности, стремление обратить внимание на нее — была. Всякий, кто знал Петра Ильича, скажет, что это отнюдь не могло происходить по мотивам пустого желания рисоваться. Происходило это исключительно из гордости: легкой утрировкой небрежности и бедности своего вида он хотел пойти навстречу возможного в той среде, в которой он вращался, отказа от знакомства — показать, что отныне не имеет с этими людьми ничего общего, открыто и резко заявляя бесповоротность и решительность отречения от всего, что его занимало прежде. Цель эта отчасти была достигнута, нашлось немало лиц, которые перестали кланяться ему, но все-таки большинство друзей и приятелей признали и в убогом виде своего прежнего любимца. Если бы Петр Ильич захотел, он опять бы нашел, где провести время в праздности. Но он хотел одного — учиться.
Материальное положение его было таково: Илья Петрович, поселившийся в скромной квартирке на Загородном проспекте (угол Лештукова переулка, д. Федорова), мог ему давать даровое помещение, стол и ничего более, так как из 2000 р. пенсии должен был содержать себя, близнецов и понемногу выплачивать (рублей по 800 в год) долги. Поэтому для приобретения карманных денег на все остальные потребности Петру Ильичу приходилось давать уроки. Рекомендовали их ему разные лица, между другими А. Г. Рубинштейн. Назвать учеников его этого периода я могу только четырех: певицу Бонне, г-жу Теляковскую, пажа Троскина и девицу В. А. Желябужскую, тетку А. Н. Апухтина. Некоторым из них преподавалась Петром Ильичем теория музыки, другим — фортепианная игра. Самый дальний из уроков был Желябужской, жившей на Выборгской стороне. Заработок от них не превышал 50 рублей в месяц. Кроме того, ему приносило некоторый доход аккомпаниаторство.
Отречение от всего прежнего и сопряженные с ним лишения не внесли никакой горечи в настроение Петра Ильича. Напротив, он только весело подшучивал над своей нищетой и редко в жизни был так бодр и ясен. В маленькой, узкой комнате в доме Федорова, вмещавшей лишь постель да письменный стол, начинал он радостно новую, многотрудную жизнь и, просиживая ночи над музыкальными задачами, был совершенно счастлив и покоен от уверенности, что теперь он стоит на верном пути.