Жизнь Чайковского. Часть IV (1866 — 1877)
Неоцененным помощником и другом юного дела был бескорыстный Николай Григорьевич Рубинштейн. До самой своей смерти, в течение 20 лет он с неутомимым, теплым сочувствием и дружбой покровительствовал музыкально-издательским начинаниям П. И. Юргенсона. Первое издание Петра Ивановича, «Гавот» И. С. Баха, было сделано по совету Николая Григорьевича. В 1862 г. было издано первое и в то время единственное полное собрание фортепианных сочинений Мендельсона-Бартольди, а в 1864 г. — сборник романсов Ф. Шуберта и Р. Шумана с русскими переводами, под редакцией Н. Рубинштейна. Издание это имело громадный успех и стало основанием дальнейшего процветания молодой фирмы.
В 1866 г. Петр Иванович уже пережил самое трудное время своей издательской деятельности и начинал играть видную роль в музыкальной жизни Москвы. Смелый, предприимчивый, он был один из самых деятельных «птенцов» Николая Григорьевича Рубинштейна, этого Петра Великого музыкальной Москвы, и оказал как член дирекции Р. М. О. в деле созидания консерватории большие услуги качествами энергического и дальновидного коммерсанта. В свою очередь, возвышенность, благородство целей, вдохновлявших незабвенного основателя Московской консерватории, отразились на частном деле самого Петра Ивановича. Созидая свое личное благосостояние, он умел примирить эгоистическую тенденцию наживы с искренним желанием послужить и делу распространения хорошей, настоящей музыки в России. Несмотря на всю прибыльность, он отказался от легкой музыки (танцев, цыганских песен и пр.) и явился первым русским издателем бессмертных образцов классического немецкого искусства. Несмотря на всю неприбыльность, он также первый принялся за издание произведений начинающих русских композиторов, в числе которых и по времени, и по значению занимал первое место Петр Ильич Чайковский.
Помимо этого существенного значения в жизни последнего, Петр Иванович, всегда бодрый, веселый, вопреки эстонскому происхождению отчаяннейший русский патриот, — сразу пришелся по душе еще более пылавшему любовью к отчизне молодому профессору Московской консерватории. Петр Ильич очень скоро стал своим человеком в семье Юргенсона и на всю жизнь очень подружился с ним и с женой его, Софьей Ивановной.
В настоящее время П. И. Юргенсон почти исключительный собственник сочинений Петра Ильича. Из двухсот тысяч гравированных досок, хранящихся в несгораемой кладовой его самой крупной нотопечатни в России, семьдесят тысяч, и даже несколько более, посвящены произведениям П. Чайковского.
С четвертым из своих новых друзей, Н. Д. Кашкиным, до первого личного свидания Петр Ильич хорошо был знаком из восторженных отзывов Лароша, еще в Петербурге, и встретился с ним в первый день приезда в Москву, как со старым приятелем. «В сезоне 1860 — 61 годов, — говорит Г. Л. Ларош в своих воспоминаниях, — в Дворянском собрании, в Москве, на одной из оркестровых репетиций к симфоническим собраниям Русского музыкального общества я увидел молодого человека высокого роста, одетого в теплое пальто и, так же, как и я, сидевшего наедине в местах за колоннами. По-видимому, он внимательно и с интересом слушал. Неправильные черты чисто русского лица показались мне чрезвычайно симпатичны. Когда окончился номер, мы, не помню какими судьбами, очутились рядом и разговорились. Из первых фраз стало ясно, что молодой человек гораздо лучше меня знает московский музыкальный мир, так что тут же начал сообщать мне разнородные сведения, как бы постоянный столичный житель наивному провинциалу. И это несмотря на то, что я уже третий год безвыездно жил в Москве, он же, как оказалось через еще несколько минут, недавно переселился из провинции. Это был сын известного в свое время воронежского книгопродавца Дмитрия Дмитриевича Кашкина, человека весьма популярного в своем городе как по своим личным качествам, так и вследствие дружеских отношений, соединявших его с поэтом Кольцовым. Николаю Дмитриевичу в эпоху нашего первого знакомства шел 22-й год. С юных лет он начал обнаруживать редкие способности пианиста и самоучкой дошел до того, что играл трудные концертные пьесы. Обратив на себя внимание местной публики, он сделался не только воронежским виртуозом, но и воронежским педагогом-авторитетом, так что когда покинул родной город и все свои уроки, уже обладал порядочною преподавательскою опытностью. Это не мешало ему сознавать, что правильной школьной подготовки у него не было; приехав в Москву и познакомившись с Александром Ивановичем Дюбюком, он пленил маститого артиста талантливостью и самостоятельно развитым умом и был им принят в число своих бесплатных учеников.