Жизнь Чайковского. Часть IV (1866 — 1877)
№ 160. К А. Давыдовой.
15-го ноября.
<...> Ты думала, что я в ноябре поеду в Петербург, но представь себе, что я до сих пор не знаю, пойдет ли моя опера. Одному приятелю писали, что уже спевки начались — но официального извещения я никакого не имею. Делом завален ужасно: торопился кончить увертюру, которая должна быть исполнена в одном из следующих концертов Музыкального общества, да кроме того имел много заказной работы, так что нервы в сильно напряженном состоянии, и я намерен несколько времени отдохнуть, т. е. ничего не делать, кроме классов.
№ 131. К М. Чайковскому.
18-го ноября.
<...> Вчера я получил из Петербурга очень грустное известие. Опера моя отложена до будущего сезона, так как не хватает времени поставить две оперы, раньше моей стоявшие на репертуаре: «Гальку» и «Кроатку». Итак, в Петербурге я вряд ли буду. Известие о невозможности поставить мою оперу мне, в особенности в денежном отношении, неприятно. В нравственном — это подействует на меня очень худо, т. е. я недели три не в состоянии буду писать. По крайней мере, в эту минуту я не могу без отвращения думать о композиторстве. К счастью, заказанную тобой увертюру к «Ромео и Джульетте» я кончил, и в одном из следующих концертов она будет исполнена. (Дело в том, что я шутя в одном из моих писем к брату, узнав о работе его над «Ромео», предложил ему мою программу, по которой я уже будто бы написал музыку.)
№ 138. К А. Чайковскому.
(Начало декабря).
<...> Мое бездействие, о котором я тебе писал, кажется, продолжалось недолго, и на прошлой неделе я накатал 6 романсов (Ор. 6. Шесть романсов. Изд. П. Юргенсона.), которые собираюсь напечатать.
№ 143а. К М. Чайковскому.
13-го января 1870 г.
<...> У нас здесь гостили Балакирев и Римский-Корсаков. Мы, разумеется, виделись каждый день. Балакирев все больше и больше начинает меня обожать. Корсаков посвятил мне очень хорошенький романс, проданный Юргенсону. Им обоим очень понравилась моя увертюра, которая и мне тоже нравится. Кроме этой увертюры, я еще написал хор из оперы «Мандрагора», сюжет которой написал Рачинский и тебе, кажется, известен. Я было решил приняться за этот сюжет, но приятели отговорили, доказывая, что опера выйдет несценическая. Теперь Рачинский же готовит мне сюжет под названием «Раймонд Луллий».
Сергей Александрович Рачинский рассказывает сюжет «Мандрагоры» так: «Рыцарь влюблен в прелестную даму, которая отвергает его любовь. Праздник в замке. Менестрель поет о всесильной мандрагоре, волшебном корне, о котором упоминается еще в Библии. Рыцарь отправляется в таинственный сад добывать мандрагору. Ночь. Инкантация. Расцветает мандрагора. Рыцарь вырывает ее с корнем — это оказывается заколдованная красавица, которая, конечно, тотчас в него влюбляется, и, в виде пажа, привязывается к его стопам. После целого ряда перипетий рыцарь влюбляется в другую женщину, а несчастная Мандрагора снова обращается в цветок».