Переписка с Н. Ф. фон Мекк (1877 год)
33. Mекк - Чайковскому
Париж,
19 февраля 1879 г.
8 часов утра.
Не знаю, как и благодарить Вас, мой дорогой, несравненный друг, за Ваше длинное письмо. Ничто не может доставить мне такого удовольствия, как Ваши письма вообще, а длинные в особенности, а Вы еще извиняетеcь за таковое,-уж эти Вам грешно, мой дорогой!...
А мне очень поправилась вчерашняя симфония Берлиоза; как картинно она написана. Этот человек умеет удивительно живо передавать музыкою все, что захочет, и говорит музыкою и рисует, где надо. Какой прелестный вальс на балу, как фантастична последняя часть. Слушаешь от начала до конца все с живым интересом, утомляешься временем, но никогда не музыкою. Премилый писатель!
А вот что мне не понравилось, это вся фигура Pasdeloup и весь entourage [обстановка] его концертов. Эта публика-глупая, бессмысленная, нахальная, как все французы: сверху полирована, а внутренне груба, цинична, безнравственна. Заметили ли Вы, друг мой, сколько развелось нищих в Париже при республике? Точно в Италии, тогда как прежде не бывало видно ни одного. Вообще французы, как народ, для личных сношений с людьми, весьма антипатичны. Заметьте, как они отвратительно грубы по натуре. Это свойство у них имеет даже гражданское право существования, и употребление un bon coup de pied [хорошего пинка] есть непременная принадлежность каждого супружества и, конечно, всегда от сильнейшего к слабейшему; они изучают, etudient [изучают], совершенствуют эту благотворную манипуляцию как предмет искусства, как живопись, как музыку, как работу на серебре, и в большей части уголовных преступлений в супружестве. Вы увидите, что муж поднес жене такой coup de pied, которым убил ее, и только при таком последствии он и наказывается законом, а вообще практикуется усердно и безнаказано почти во всех слоях общества. По крайней мере, я встречала много француженок здесь, в Париже (в России уже они стыдятся об этом говорить), весьма нарядных и пользующихся полным благосостоянием, которые без всякого стыда говорят, что их мужья бьют каждый день. Это мне приходилось узнавать при найме здесь гувернанток.
Пожалуйста, милый друг мой, не беспокойтесь нисколько о сюите. Мне хотелось бы, чтобы вообще она была окончена, но это все равно, когда бы это сделалось. А мне было жаль вчера уехать от сюиты Lachner'a, но я боялась давки в таком некомфортном помещении.
Как Вы поразительно скоро работаете, мой милый друг,-опера через неделю уже будет готова. Да ведь это просто мановением жезла Вы творите, да и как творите! Шел ли в Петербурге Ваш “Евгений Онегин”, как предполагалось, в аристократическом салоне? Отчего умер Вячеслав Константинович, я об этом не читала?
Сегодня у нас, русских, знаменательный день: освобождение крепостных, восшествие на престол доброго и гуманного царя и заключение мира с Турциею. Первое несомненно и во всех отношениях хорошо, второе в большей части отношений хорошо, а третье только отрицательно хорошо. Спасибо и за это.
Как Вы думаете, Петр Ильич, получим мы контрибуцию от Турции? А курс наш не поднимается и теперь 237.
Как мне жаль бедной Александры Ильинишны, что у нее дети хворают. Хуже этого ничего на свете нет, как видеть больных детей, а она, должно быть, очень любящая мать.
Зачем Вы, друг мой, читаете Достоевского, это Вам не по нервам. Я после его “Преступления и наказания” дала себе слово не читать больше ни одного его сочинения и держу слово. Он замечательный психолог и выбирает для своих сочинений самые тяжелые состояние ума и сердца для того, чтобы больше блеснуть своим изумительным психическим анализом и искусством представления. Он не для нас с Вами.
Я вчера опять Вас не могла найти, милый друг,-были ли Вы? У меня лежит билет на концерт Риттера в четверг в Salle Pleyel и на будущий вторник в Salle Erard какой-то концерт.
Как странно, что у M-me Viardot-Garcia ни одна дочь не вышла в нее вокальным талантом; я слышала двух, и ни одна не первоклассная.
Что Вы не бываете здесь у нашего Тургенева? Ведь Вы, вероятно, знаете, что он женат на M-me Viardot-Garcia.
Будьте здоровы, мой дорогой. Всем сердцем Ваша
Н. фон-Мекк.