В. П. Погожев. Воспоминания о П. И. Чайковском

Дальнейшая судьба столь интересовавшего Петра Ильича «Змееныша» в подробностях испарилась из моей памяти. Смутно припоминаю, что я получил эту пьесу с запозданием вследствие какой-то ошибки на почте. Вспоминаю также, что я не нашел в пьесе сюжета и достоинств, интересных для сцены, о чем имел потом разговор с Чайковским. А затем далее: была ли пьеса забракована в Комитете или Петр Ильич сам отказался от ее проталкивания на сцену, — не могу точно сказать.

Помню только мое удивление, что Чайковский к отрицательному результату своего покровительства произведению г-жи Шпажинской, к тому, что оно не оправдало горячих ожиданий композитора и не попало на сцену, отнесся сравнительно равнодушно. Либо Петр Ильич был заранее подготовлен к этому фиаско, либо успел охладеть к предмету своих попечений8.

Как я уже сказал выше, мои воспоминания о Чайковском слагаются этапами, по порядку создания им музыкальных произведений для сцены. Таким образом, весь 1889 год связан с постановкой «Спящей красавицы».

Весну 1889 года Петр Ильич опять провел в заграничной поездке. Приехав из-за границы на Кавказ, он чувствовал себя очень утомленным и не имел особенного расположения писать музыку балета . Прочитав случайно какую-то заметку в «Новом времени» об отсрочке якобы постановки «Спящей красавицы», он, по-видимому, с радостью ухватился за возможность оттянуть работу по принятому им заказу. Но как всегда, корректный в деловых отношениях, а потому осторожный в доверии к газетным сообщениям, Петр Ильич прислал мне с Кавказа следующее письмо:

«26 апреля 1889 г. Тифлис.

Многоуважаемый и добрейший Владимир Петрович!

Я прочел вчера в „Новом времени", что постановка балета „Спящая красавица" отлагается до сезона 1890/91 года. Известие это имеет для меня огромную важность. Если оно справедливо, то я могу без особенной спешности приступить по приезде в деревню к инструментовке балета. Если же несправедливо, то, не теряя ни мгновенья, должен засесть за работу и дорожить каждой минутой. Итак, добрейший Владимир Петрович, потрудитесь мне сообщить (в г. Клин Моск. губ.), верить ли газетному слуху? Про свое путешествие ничего Вам не пишу, ибо в течение мая буду в Петербурге, вероятно, около 25 числа, и надеюсь повидать Вас! Я очень доволен своей поездкой, но очень утомлен. Теперь, впрочем, уже успел отдышаться и чувствую большое удовольствие при мысли, что в очень скором времени буду у себя, в деревне, и примусь за работу.

До свиданья, добрейший Владимир Петрович!

Ваш П. Чайковский».

Слух об отсрочке постановки «Спящей красавицы» оказался неосновательным. Балет намечен был к постановке в сезоне 1899/90 года, именно на начало января 1890 года, о чем я, конечно, не замедлил сообщить композитору. Работа Петра Ильича закипела, и с осени, за получением в Дирекции музыкального материала , началась лихорадочная подготовка постановки «Спящей красавицы». С этой же осени участились мои встречи с Чайковским и у Всеволожского, и в конторе театров, и в театре, и у меня на квартире. И всюду преимущественной темой наших разговоров было обсуждение тех или иных деталей, дополнений, сокращений и мелких перемен в постановке «Спящей красавицы».

Много времени отводилось осмотру костюмов и декораций, а позднее — частным и оркестровым репетициям. Деловые от времени и до времени совещания и беседы Чайковского со Всеволожским, с Петипа и с капельмейстером Дриго вошли в обиход жизни Петра Ильича.

Конец, в особенности декабрь месяц, 1889 года принес много волнений и Чайковскому, и Дирекции театров. Постановка «Спящей красавицы» была выдающимся явлением петербургской театральной жизни и по затратам творчества всех трех создателей балета: Чайковского, Петипа и Всеволожского, и по роскоши и сложности обстановки, и по денежным расходам на нее. Сколько помню — гардероб, декорации, машины и реквизит «Спящей красавицы» обошлось около 42 000 рублей, то есть несколько более четвертой части всего годового бюджета монтировочной (то есть обстановочной) части петербургских театров. Несмотря на то что времени на постановку дано было много, спешки все-таки, как водится, не избежали. То перемены в костюмах, то дополнения к декорациям и реквизиту, то налаживание машинных трюков и движения панорамы, то вставки и изменения в хореографической композиции, то, наконец, необходимая корректура в партитуре и в оркестровых партиях. Особенно много было хлопот с установлением чудной картины спящего царства. Все это нервировало и Всеволожского, и Петипа, и артистов, и администрацию и, конечно, отражалось и на Чайковском.

Генеральная репетиция состоялась 2 января 1890 года, а 3 января состоялось первое публичное представление «Спящей красавицы». Успех был огромный. Поэтичная музыка движущейся панорамы, чудный вальс и множество других интересных номеров партитуры, без преувеличения можно сказать, очаровывали слух. Петипа превзошел себя в сочинении танцев и групп. Артисты также отличились, и как сама Спящая красавица — Аврора — госпожа Карлотта Брианца, так и прочие персонажи вызывали восторг. Помню, особенно была мила маленькой кошечкой танцовщица Андерсон9, впоследствии поплатившаяся за свою неосторожность с огнем и получившая на репетиции балета «Золушка» 3 декабря 1893 года сильные ожоги от загоревшихся тюников, заставившие ее покинуть сцену. Значительную долю успеха следовало отнести к самой постановке балета: к расположению групп и танцев и к обстановке пьесы: к декорациям и в особенности к костюмам, исполненным по рисункам самого Всеволожского. Успех «Спящей красавицы», как известно, рос с каждым представлением. Это одно из тех счастливых музыкально-хореграфических произведений, подробности красоты которого все более раскрываются по мере углубления в знакомство с ним. Музыка балета очень быстро стала популярной: вальс из «Спящей красавицы» и многие другие номера вскоре можно было услыхать и на концертных эстрадах, и в домашнем фортепианном исполнении, и, наконец, на механических инструментах.

← в начало | дальше →