М. К. Андерсон. Встречи с П. И. Чайковским
В 1888 году, после окончания театрального училища, я была зачислена в балетную труппу Мариинского театра. В том же году мне была поручена довольно большая роль в балете М. М. Иванова «Весталка» — я исполняла роль Амура1.
Петр Ильич Чайковский обратил внимание на мое исполнение и на одной из репетиций какого-то балета зимой 1889 года спросил у нашего балетмейстера Мариуса Петипа: «Как фамилия той молодой артистки, которая исполняла Амура в балете „Весталка"?» — «Мария Андерсон»,— ответил Петипа.
Живо помню этот разговор. Он происходил на авансцене Мариинского театра, близ оркестра, в пяти-шести шагах от первой кулисы с правой стороны2. Петр Ильич был в синем пиджаке; как всегда, у него висело на черном шнурке пенсне. Чайковский имел привычку при разговоре играть своим пенсне правой рукой.
М. Петипа глазами искал кого-то. Заметив меня, он жестом руки, со словами «mа belle» («Милочка» — фр.), подозвал к себе. Я робко подошла и остановилась поодаль. Они не прерывали свой разговор на французском языке и как будто не обращали ни малейшего внимания на мой приход. По отдельным фразам, доходившим до меня, я поняла, что речь шла о постановке нового балета «Спящая красавица», и в частности обо мне, хотя мое имя и не произносилось.
Петр Ильич незаметно, украдкой бросал взгляд в мою сторону, видимо, давая мне оценку как артистке. Судя по выражению его слегка улыбающегося лица, он был мною доволен. Несколько его восклицаний, ясно и отчетливо повторенных по-французски, подтвердили мои предположения. Заканчивая разговор, Петр Ильич сделал несколько шагов по направлению ко мне со свойственной ему манерой — небольшим наклоном корпуса. Подойдя ближе, он стал задавать мне разные вопросы, по привычке перемешивая русскую и французскую речь и играя своим пенсне.
Когда Петр Ильич закончил свои вопросы, на которые я отвечала робко и сдержанно, М. Петипа, думая, что я не понимаю по-французски, стал пояснять мне на ломаном русско-французском диалекте, о чем идет речь. В «переводе» это значило, что в балете «Спящая красавица» я должна буду танцевать «маленькую кошку, так хочет Чайковский». При постановке балета М. Петипа тщательно обдумывал этот номер и много работал над ним. И не удивительно. Музыка этого танца как бы подражает характерному мяуканью и фырканью кошек. Танец был талантливо скомпонован. Конечно, все мои старанья были направлены на то, чтобы оправдать надежды великого композитора и знаменитого балетмейстера.
Балет «Спящая красавица» имел колоссальный успех. Первый раз он шел 3/15 января 1890 года. Главный успех, несомненно, выпал на долю замечательной музыки Чайковского. Артисты как бы отошли на второй план. Внимание зрителя было приковано к музыке, изумительным декорациям и роскошным костюмам. Это отвлекло зрителя от хореографической части балета, и исполнители ревновали его к музыке3.
Мне казалось, что только я одна была счастливицей, на долю которой выпал такой выигрышный номер в дуэте с артистом Бекефи. Это был своего рода шедевр музыкального звукоподражания. Словом, в этом балете я имела успех, мои старания и тщательная подготовка не пропали даром. Постановка балета «Спящая красавица» совпала с первыми шагами моей артистической деятельности, а потому запечатлелась в памяти с необычайной четкостью.
После «Спящей красавицы» Чайковский написал оперу «Пиковая дама», которая пошла 7 декабря 1890 года. Как сейчас вижу Петра Ильича, разговаривающего с артистами, исполнявшими заглавные партии,— Медеей Фигнер (Лиза), Н. Н. Фигнером (Герман), М. А. Славиной (Графиня), J1. Г. Яковлевым (Елецкий). Дирижировал оркестром Эдуард Фран- цевич Направник. Балетмейстером спектакля был М. Петипа. В сцене пасторали на первых трех спектаклях участвовали М. Ф. Кшесинская и автор этих строк4.
Опера имела потрясающий, необычайный успех, трудно даже описать. Газеты и журналы восхваляли гениального композитора, его талант.