И. Е. Букиник. Концерты П. И. Чайковского в Харькове
ПЕРВАЯ РЕПЕТИЦИЯ
Вскоре в зал вошел преподаватель К. К. Горский, который в оркестре занимал должность первого концертмейстера и солиста. Он сообщил, что Петр Ильич и Слатин уже здесь, они раздеваются и сейчас войдут. Горский сел рядом со мной, взял скрипку, и в этот момент в дверях показались Петр Ильич Чайковский и И. И. Слатин. Чайковский был среднего роста, весь седой, очень изящный, одет в коричневый костюм французского покроя. Он еще в дверях поклонился и быстро направился к оркестру. Все встали. Оркестр и хор встретили дорогого гостя музыкальным приветствием. Исполнили «Славу» из его оперы «Мазепа». Когда смолкли приветствия, Петр Ильич взошел на дирижерскую кафедру и обратился к оркестру: «Позвольте представиться, Петр Ильич Чайковский». Оркестр и хор снова шумно зааплодировали. Когда утихло, тогда Петр Ильич подал мне руку и спросил: сколько здесь первых скрипок? Я ответил: шестнадцать. Сколько вторых скрипок? — двенадцать. Сколько альтов? — восемь. Сколько виолончелей? — восемь. Сколько контрабасов? — шесть.
Познакомившись со всем составом оркестра, Петр Ильич остался, по-видимому, очень доволен, взял палочку и сказал: «Ну, давайте репетировать». Все внимание оркестра устремилось на дирижера. Вспоминаю, как всех страшно поразила манера Петра Ильича дирижировать. Он взял палочку не так, как обычно берут дирижеры. Он держал палочку не в пальцах, а крепко зажал ее в кулак. Поднял ее выше головы, на первую четверть — резко опустил ее вниз, вторую четверть — поднял на левое плечо, третью четверть — на правое плечо, и на четвертую четверть — снова поднял вверх. Оркестранты не привыкли к такой манере дирижирования. Все переглянулись, но чувство, что нами дирижирует сам автор произведения, которое мы будем играть, заставило нас вскоре забыть первоначальную неловкость, и мы старались играть как можно лучше, и к концу репетиции мы уже свыклись с своеобразными дирижерскими приемами Петра Ильича.
Репетировали Вторую симфонию Чайковского. Оркестранты были так увлечены своим исполнением, что не заметили, как Петр Ильич все время вслушивался и всматривался в каждого исполнителя, и все время с его лица не сходила довольная улыбка. Помню, как во время исполнения главной темы первой валторной Петр Ильич обратил особенное внимание на первого валторниста. Он так вдохновенно пропел свою партию, что Петр Ильич весь просиял и благодарно все кивал ему головой. Во время антракта Петр Ильич подошел к первому валторнисту, протянул ему руку и выразил восхищение его игрой. Между ними завязалась дружная беседа. Петр Ильич заинтересовался его биографией; оказалось, что этот валторнист был музыкантом — крепостным одного курского помещика. Фамилия валторниста Волков, а его сын — тромбонист, состоит профессором Петербургской консерватории по классу тромбона. Петр Ильич его обнял и сказал: «Вы очень музыкальный человек и хорошо поняли меня. Когда я писал эту симфонию, я думал, что валторнист должен исполнять свою партию так именно, как исполняли ее вы. Ни один валторнист до сих пор не удовлетворял меня так, как вы. От души благодарю вас». После антракта репетировали фантазию для оркестра «Буря» по Шекспиру. Репетиция продолжалась более трех часов. Когда окончили репетицию, Петр Ильич благодарил оркестр, и все были очарованы обаятельным отношением великого композитора. Шумными аплодисментами провожали оркестранты своего необыкновенного дирижера, который ушел вместе с И. И. Слатиным и К. К. Горским.
ЧАЙКОВСКИЙ В ДОМАШНЕЙ ОБСТАНОВКЕ
После репетиции я был приглашен к И. И. Слатину обедать. Я и раньше бывал у Слатина запросто. Каково же было мое смущение, когда я застал там Петра Ильича. Я извинился перед ним за мой домашний вид, но он был так прост и любезен и почему-то так обрадовался моему приходу, что я сразу забыл о своем смущении. Петр Ильич взял меня под руку, усадил на диван, сам сел против в кресло и говорит: «Знаете, я во время репетиции все время смотрел на вас и все собирался вас спросить: вы не родственник Эдварда Грига? Он мой лучший друг, я у него гостил в Бергене, хорошо его знаю, и вы так на него похожи, что мне кажется, я на него смотрю». Я растерялся и не знал, что ответить. Уже после этого я смотрелся в зеркало и тоже находил, что, действительно, некоторое сходство с Григом есть. Тогда еще у меня была большая шевелюра волос на голове, [я] носил усы, и цвет волос был у меня, как у Грига, желтоватый, нос картошкой и характерное строение лица и глаз могли действительно ввести в заблуждение кого угодно... Я вспоминаю, что ответил Петру Ильичу, что я уроженец города Харькова, мои родители из Волынской губернии, ни они, ни я даже за границей не бывали и в родстве с Григом не состоим. Петр Ильич развел руками: «Ну, знаете, поразительное сходство, поразительное». Вся семья Слатиных, Горский и еще один гость, фамилию которого не помню, весело поздравляли меня с новоиспеченным родственником — Эдвардом Григом.