И. Е. Букиник. Концерты П. И. Чайковского в Харькове

Когда Петр Ильич принимал адрес, публика снова неистово аплодировала. И когда Велитченко сошел с эстрады, его место занял другой представитель музыкального общества, который преподнес Петру Ильичу венок от членов музыкального общества. Затем ему преподнесли серебряный венок от почитателей, серебряный венок от оперной труппы, венок газеты «Южный край», венок от преподавателей музыкального училища; от учащихся музыкального училища — чудесные цветы. Публика все время шумно аплодировала. Казалось, не будет конца этому потоку приветствий и оваций. Эти приветствия и овации продолжались в течение всего концерта и достигли наибольшей силы по окончании увертюры «1812 год». Хорошо эта увертюра была исполнена во время генеральной репетиции, еще лучше она была исполнена на самом концерте. Исполнители слились с дирижером в одно целое, в единый творческий порыв.

Помню, что это всеобщее увлечение привело даже к казусу. Уже концерт давно окончился. Петр Ильич уже сошел со своей дирижерской кафедры, раскланивался с публикой, а где-то далеко продолжали бить колокола. Публика тесно уже придвинулась к эстраде. У всех было радостное, возбужденное настроение. А колокола продолжали бить изо всей силы. Петр Ильич несколько раз поморщился и сказал: «Ну что это колокольный звон не прекращается, что, они меня собираются хоронить?». И так как я сидел за пультом ближе всех, Петр Ильич обратился ко мне: «Нельзя ли сказать (кому следует), чтобы прекратили этот звон, он ведь меня расстраивает». Я побежал в помещение, где были установлены колокола. Оказалось, что бить в колокола И. И. Слатин назначил одному ученику музыкального училища по классу пения, очень высокому, здоровому парню, большому любителю музыки. Он находился за несколько комнат от оркестра. Из-за шума оваций он не слышал, когда прекратил играть оркестр и что концерт уже окончился, продолжал звонить, даже когда я пришел. Когда звон колоколов был прекращен и овации продолжались, Петр Ильич пришел в себя, проникся общим настроением, раскланивался во все стороны, поднимал руки оркестрантам, чтобы они также встали в знак благодарности публике ... Молодежь из публики и учащиеся музыкального училища вбежали на эстраду, посадили Петра Ильича в кресло и на руках понесли его, сидящего в кресле, через весь зал, сопровождаемые приветствиями и аплодисментами2. Члены музыкального общества во главе с И. И. Слатиным посадили Петра Ильича в фаэтон и отвезли его во фраке с белым галстуком к фотографу Федецкому.

ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ОБЕД

После концерта музыкальное общество устроило в честь Петра Ильича торжественный обед в «Европейской гостинице». Трудно перечислить, кто принимал участие в этом блестящем обеде. Вся харьковская музыкальная общественность, все культурные силы города собрались на этот обед приветствовать великого русского народного композитора, высказывая восхищение его гением. Было столько тостов, столько речей, что нет возможности даже в общих чертах рассказать об их содержании.

Петр Ильич поблагодарил за прием, сказал, что он очень тронут таким вниманием, что он очень доволен пребыванием в Харькове, и в конце сказал, что он о харьковских музыкантах сохранит самые лучшие воспоминания. В моей памяти наиболее ярко запечатлелся не столько обед, [сколько] беседа, которая как-то сама собой завязалась после обеда. Вокруг Петра Ильича собралась небольшая компания, и он стал рассказывать о своих заграничных путешествиях, о впечатлении от заграничных концертов, о его встречах с тамошними композиторами. С особенной симпатией Петр Ильич высказался о Бизе и Эдварде Григе, которого полюбил как личность и величайшего музыканта. Речь зашла также о скрипичном концерте, который играл Горский. Между прочим он играл почему-то не все, а только первую часть, и присутствующие высказали сожаление, что он не играл все три части, как на генеральной репетиции. Петр Ильич, смеясь, рассказал, как этот концерт разругали за границей, назвав его «вонючая музыка», а о финале заграничные рецензенты написали, что от него «несет водкой». Петр Ильич был в отличном настроении. Он шутил, смеялся, острил, говорил комплименты одной интересной даме, которая не сводила с него глаз. Он подливал ей вина и сказал, что в Вене есть много интересных женщин, но таких, как она, он не видел. Дама таяла и вдруг попросила его рассказать что-нибудь «из личной жизни».

Петр Ильич рассказал о необыкновенном романе, который произошел у него с одной ученицей Московской консерватории. Он, оказывается, сам не знал о ее любви к нему. И был страшно поражен, когда та явилась к нему на квартиру, стала на колени, заявила, что не может без него жить, что она пришла умереть у его ног. И действительно, она вынула револьвер и хотела стреляться. Петр Ильич рассказывал, что он страшно перепугался, обещал жениться на ней, и ему стоило большого труда избавиться от этой сумасбродной женщины...

← в начало | дальше →