И. Е. Букиник. Концерты П. И. Чайковского в Харькове (Комментарии)
Букиник Исаак Евсеевич (1867—1942), русский скрипач и педагог, брат М. Е. Букиника. Вел педагогическую работу в Сумах и Баку; был концертмейстером оркестра Одесского оперного театра; основал музыкальную школу в Харькове.
Опубликовано: Воспоминания о Чайковском, изд. 1, с. 213—228; изд. 2, с. 341—354; изд. 3, с. 342—355.
1 Здесь автор ошибается. «Вальс-каприс» (ор. 4) сочинен композитором для фортепиано. Вероятно, он имел в виду «Вальс-скерцо» (ор. 34). Кроме того, «Мелодия» и «Вальс-скерцо» были изданы не в 1893 г., а значительно раньше. «Мелодия» (ор. 42 № 3) вышла отдельным изданием в 1884 г., а «Вальс-скерцо» (переложение для скрипки с фортепиано) — в 1878 г.
2 Интересные подробности о концерте в его репетициях, а также характеристику Чайковского-дирижера дает в своих воспоминаниях один из оркестрантов, участвовавший в этом концерте,— трубач П. В. Рязанцев:
«Нечего и говорить о том, как все мы с великим нетерпением и энтузиазмом ждали концерт и репетиции к нему. Это объясняется не только композиторской славой Петра Ильича, музыка которого была всеми горячо любима, но и его личными качествами, его непередаваемым обаянием.
Первое появление Петра Ильича на репетиции за дирижерским пультом было встречено горячей овацией, все участники предстоящего концерта с радостью приветствовали великого человека. Скромно и несколько застенчиво Петр Ильич поблагодарил за радушный прием и сейчас же взялся за работу. При первом же взмахе палочкой Петр Ильич буквально преображался, превращаясь в сплошную энергию.
Обычно у нас принято считать Петра Ильича флегматичным, застенчивым, может быть даже несколько боязливым человеком; исходя из этого, многие считают его дирижером вялым, нетемпераментным, а часто и просто отрицают дирижерское дарование у Петра Ильича.
Я хочу опровергнуть это абсолютно ошибочное, но, к сожалению, уже установившееся у нас суждение, поскольку оно было высказано даже некоторыми весьма авторитетными музыкантами. Дирижировал Петр Ильич прекрасно, с каким-то особенным, непередаваемым чувством, с исключительной искренностью и увлечением.
Чайковский при дирижировании — это напряженнейший комок нервов. Своим могучим творческим, я подчеркиваю это слово, духом он умел завораживать оркестр, каждый его жест, простой и абсолютно понятный (а это весьма важно, и этим владеют очень немногие дирижеры), каждый показ вступлений оркестру или хору, все равно, дышали исключительным жизненным огнем и неистощимым темпераментом.
Взмах Петра Ильича палочкой, его вдохновенная, устремленная вперед фигура создавали величественное, могучее впечатление, которое заставляло музыкантов подчиняться воле этого гения.
Работа с оркестром обличала в Петре Ильиче не только гениального творца, но и великого дирижера. Он, как ни один другой дирижер, умел предельно ясно внушать свои мысли нам — оркестру, и мы играли совершенно по-новому. Каждая мысль Петра Ильича была предельно проста, но в ней было заложено так много великого и непревзойденного, что в словах это не поддается ни выражению, ни описанию. Надо заметить, что в то время среди музыкантов людей с большим настоящим образованием было очень мало, и вот именно в эти простые души Петр Ильич умел с предельной ясностью вложить свои мысли и желания.
Петр Ильич умел чрезвычайно быстро сжиться со средой музыкантов, он не только знал нас, но интересовался нашей жизнью, бытом. Разве можно пройти мимо следующего, весьма характерного для Петра Ильича, факта. Кларнетист Феофан Панченко, которого Петр Ильич и ранее знал, не мог принять участия в концерте, так как лежал с тяжелой болезнью в больнице. Петр Ильич заметил, что среди оркестрантов нет Феофана Панченко. Узнав, что Ф. Панченко болен и лежит в Александровской больнице, Петр Ильич нашел время для того, чтобы лично навестить больного, мало того, он и материально помог нуждающемуся в средствах музыканту. Все это обличает в Петре Ильиче, помимо его музыкального гения, и его исключительную доброту и отзывчивость.
Во время репетиций Петр Ильич всегда был исключительно вежлив, мягок, внимателен, он никогда не позволял себе повышать голос и своей добротой и внимательностью умел добиваться таких высоких результатов, каких не добивались многие крупнейшие дирижеры» (ГДМЧ, дм2, № 85).