Толстой Лев Николаевич
1828-1910, Ясная Поляна, русский писатель, мыслитель, автор романов, повестей, рассказов, философских трактатов.
Л.Н.Толстой занимает в жизни Чайковского особое место. Композитор считал его "самым глубоким и сильным гением из всех когда-либо бывших писателей", что он "также одинок в своем недосягаемом вeличии, как какой-нибудь Эверест или Далавгарий среди других вершин". Лично познакомились Чайковский и Толстой в 1876 году на вечере, который устроил Н.Г.Рубинштейн в Московской консерватории в честь великого русского писателя. Известно, что Толстой не только любил музыку, хотя вкусы его были достаточно специфическими, но и хорошо играл сам на рояле и был высоко образованным в музыкальном отношении человеком. На этом вечере исполнялось знаменитое "Andante cantabile", 2 часть из Первого квартета Чайковского.
Толстой был настолько растроган этой музыкой, что, как вспоминал сам композитор, "залился слезами". Вскоре Толстой написал Чайковскому в письме: "Я никогда не получал такой дорогой для меня награды за мои литературные труды, как в этот чудный вечер". Толстой полюбил талант Чайковского и даже нередко сам проигрывал его сочинения. После этого памятного вечера Толстой неоднократно приходил к Чайковскому "потолковать про музыку". Они вели беседы о музыке, об искусстве. Толстой в это время, как известно, готовился к работе над трактатом "Что такое искусство". В свою очeредь, Чайковский до конца жизни в письмах и дневниках возвращался к теме своих бесед с Толстым и, как бы продолжая их, высказывал свои суждения, спорил и оценивал. Многие стороны рассуждений Толстого, его взгляды не находили отклика в душе Чайковского. И можно сказать, что их творческий диспут продолжался для Чайковского всю жизнь.
Чайковский не только читал все то, что выходило из под пера Толстого, но интересовался критическими статьями в адрес писателя. Известно со слов самого композитора, что он плакал, читая "Смерть Ивана Ильича", а в личной библиотеке Чайковского сохранились не только различные издания сочинений Толстого, но их французские переводы, которые приобретал он в своих странствиях по Европе. Пристально изучал Чайковский трактат Толстого "В чем моя вера", размышляя в своих пометках на полях о собственных взглядах на христианство и подчеркнул выделенные последние шесть слов, так как и его любовью к правде, добру, уважение к разуму человека составляли существенные моменты в жизненных устремлениях композитора. Однако многое в творчестве и мировоззрении Толстого Чайковский не только не принимал, но и просто осуждал. В своих высказываниях он противопоставлял Толстого писателя и мыслителя. Как признавался Чайковский, он "злился" и "почти ненавидел" Толстого "жреца" и "проповедника" за то, что "гениальнейший из писателей" ударился, по его словам, "в мелкое учительствование" "в манию проповедничества".
После смерти Чайковского С.И.Танеев, который разбирал архив композитора в Клину, взяв рукописи незавершенных замыслов , уехал работать над ними в Ясную Поляну, где он гостил по приглашению семьи Толстых. Живя в одном из флигелей, Танеев работал над завершением сочинений Чайковского, а по вечерам к нему неоднократно приходил Толстой смотреть рукописи Чайковского, интересовался особенностями его творческого процесса, вспоминал о своих встречах с композитором, сожалел о его ранней кончине.
Сохранились различные свидетельства отношения Толстого к музыке Чайковского. Например, в книге секретаря Л.Н.Толстого В.Булгакова находим сведения об отношении великого русского писателя к музыке Чайковского в самый последний год его жизни: эпизод исполнения скрипачом Эрденко М.Г. пьес Чайковского. При этом автор поясняет: "Лев Николаевич не любит Чайковского, но "Колыбельная" и "Осенняя песня" ему очень понравились". В другом же месте Булгаков перессказывает разговор между Л.Н.Толстым и его женой Софьей Андреевной, когда писатель заметил, что "непонимание предмета еще не опровергает его", при этом он "привел в пример композитора Чайковского и еще одного музыканта, которые никак не могли понять значения дифференциального исчисления. Чайковский, по мнению Льва Николаевича, очень остроумно сказал по этому поводу: "Или оно глупо, или я глуп". Заметим однако, что, по всей вероятности, Толстой сам мог и не быть свидетелем этого эпизода, а прочитать о нем в книге воспоминаний И.А.Клименко, которые вышли незадолго до того (в 1908 году), или мог слышать о нем от кого-то другого. Так или иначе, этот случай описан Клименко. Он произошел на вечере с профессором Бугаевым, тогда молодым математиком. Г.А.Ларош попросил его обьяснить ему что такое интеграл и дифференциал. А далее Клименко описывает сцену, при которой Ларош очень скоро покинул свое место со словами: "Нет, я должно быть совсем идиот! Я решительно ничего не понимаю!" Чайковский же остался, дослушал до конца в силу своей природной деликатности, но в конце грустным тоном воскликнул: "Господи! неужели есть на свете люди, которые действительно это понимают!"
П. Е. Вайдман